бог на дороге, пылью одет городов,
пишет скулою послание для себя
у осла взятой? у собаки? у дерева?
мимо - таджиков большая семья.
вся ребятня из красивых дивчин.
маленьких муков, старых мотоциклов.
широкоскулых и плотных мужчин,
с семенем, со стёганым криком.
южные старухи идут на холодные кухни.
там яйца и творог ждут их рук.
и молодая ножка уткнётся на полминуты
в телевизор, подобный ночному костру.
шелестение речи любой, шевеленье
языка любого в мозгах.
и горячее южное пенье
бессловесно почти, на слогах.
всё это так знакомо теперь, как камень,
небо и ты сам. как сам себе бог.
вот так и чокнешься с индостаном,
да счетверишься с обеих ног.
но любовь этих - не знающих горя.
но езда этих индийских раджей,
словно чучел, по городскому полю,
оставляет спокойствие на душе.
Нет, это не Joseph Brodsky, это моя работа на стройке в городе… Не скажу, в каком городе. Короче, работа на юге)
не важно, что послужило стартовым выстрелом, но стих хорош... именно без первой строфы
Ну тогда придётся убрать и последнюю, чтоб уж... совсем было хорошо
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Еще далёко мне до патриарха,
Еще не время, заявляясь в гости,
Пугать подростков выморочным басом:
"Давно ль я на руках тебя носил!"
Но в целом траектория движенья,
Берущего начало у дверей
Роддома имени Грауэрмана,
Сквозь анфиладу прочих помещений,
Которые впотьмах я проходил,
Нашаривая тайный выключатель,
Чтоб светом озарить свое хозяйство,
Становится ясна.
Вот мое детство
Размахивает музыкальной папкой,
В пинг-понг играет отрочество, юность
Витийствует, а молодость моя,
Любимая, как детство, потеряла
Счет легким километрам дивных странствий.
Вот годы, прожитые в четырех
Стенах московского алкоголизма.
Сидели, пили, пели хоровую -
Река, разлука, мать-сыра земля.
Но ты зеваешь: "Мол, у этой песни
Припев какой-то скучный..." - Почему?
Совсем не скучный, он традиционный.
Вдоль вереницы зданий станционных
С дурашливым щенком на поводке
Под зонтиком в пальто демисезонных
Мы вышли наконец к Москва-реке.
Вот здесь и поживем. Совсем пустая
Профессорская дача в шесть окон.
Крапивница, капризно приседая,
Пропархивает наискось балкон.
А завтра из ведра возле колодца
Уже оцепенелая вода
Обрушится к ногам и обернется
Цилиндром изумительного льда.
А послезавтра изгородь, дрова,
Террасу заштрихует дождик частый.
Под старым рукомойником трава
Заляпана зубною пастой.
Нет-нет, да и проглянет синева,
И песня не кончается.
В пpипеве
Мы движемся к суровой переправе.
Смеркается. Сквозит, как на плацу.
Взмывают чайки с оголенной суши.
Живая речь уходит в хрипотцу
Грамзаписи. Щенок развесил уши -
His master’s voice.
Беда не велика.
Поговорим, покурим, выпьем чаю.
Пора ложиться. Мне, наверняка,
Опять приснится хмурая, большая,
Наверное, великая река.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.