другие женщины тебе писали до меня
растрачивая марки и конверты понапрасну
ломали копья перьев и не понимали счастья
заполнить лишь тобой пергамент дня
какие глупые тебе эпистолы крапали до меня
слова беспомощно скрывали чистый белый лист
забавным шрифтом как кругами спешащие букашки
как ноты джаза рассыпал волшебник- пианист
чаинки страсти размешав в тончайшей чашке
и в свиток грустный превращался этот лист
мне лишь слова дают пароль и к сердцу код
тебе осталось отыскать в реке молчанья брод
ракушки слов отмыть в потоке беспрерывном
поёт любовь канцон куплеты в струях ливня
мои слова к тебе найдут волшебный код
Встанешь не с той ноги,
выйдут не те стихи.
Господи, помоги,
пуговку расстегни
ту, что под горло жмёт,
сколько сменил рубах,
сколько сменилось мод...
Мёд на моих губах.
Замысел лучший Твой,
дарвиновский подвид,
я, как смешок кривой,
чистой слезой подмыт.
Лабораторий явь:
щёлочи отними,
едких кислот добавь,
перемешай с людьми,
чтоб не трепал язык
всякого свысока,
сливки слизнув из их
дойного языка.
Чокнутый господин
выбрал лизать металл,
голову застудил,
губы не обметал.
Губы его в меду.
Что это за синдром?
Кто их имел в виду
в том шестьдесят седьмом?
Как бы ни протекла,
это моя болезнь —
прыгать до потолка
или на стену лезть.
Что ты мне скажешь, друг,
если не бредит Дант?
Если девятый круг
светит как вариант?
Город-герой Москва,
будем в восьмом кругу.
Я — за свои слова,
ты — за свою деньгу.
Логосу горячо
молится протеже:
я не готов ещё,
как говорил уже.
1995
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
