Моему другу и всем
последователям Ичуань,
посвящается.
Лишь утра засветилась рань,
Он принял позу Ичуань,
И пальцы ветками сложил
И взор как старый дуб смежил,
И как отлитый пьедестал,
Стоял, стоял, стоял, стоял.
А жизнь прекрасна и светла
Меж пальцами его текла,
Даря покой и сладкий сон,
Тому, кто в грезы был влюблен.
Так год прошел, а может, два.
В пыли далеких лет слова,
Неактуален много лет,
Когда то созданный сонет,
А как же наш статичный друг?
Как изменилось все вокруг!
Один в нирване, то да се,
Другой уже второй Басе,
Четвертый, пятый, ну а он,
В чуань по полной погружен.
Стоит, бежит каналов ряд,
Баллоны с ци полны стоят.
Пролить бы их, и сразу б рай,
Всего и много, через край.
Но спит хозяин. В добрый час,
Наукой будет пусть для вас.
Какой? Об этом стих другой,
Пока же думай головой.
Голое тело, бесполое, полое, грязное
В мусорный ящик не влезло — и брошено около.
Это соседи, отъезд своей дочери празднуя,
Выперли с площади куклу по кличке Чукоккала.
Имя собачье её раздражало хозяина.
Ладно бы Катенька, Машенька, Лизонька, Наденька...
Нет ведь, Чукоккалой, словно какого татарина,
Дочка звала её с самого детского садика.
Выросла дочка. У мужа теперь в Лианозове.
Взять позабыла подругу счастливого времени
В дом, где супруг её прежде играл паровозами
И представлялся вождём могиканского племени.
Голая кукла Чукоккала мёрзнет на лестнице.
Завтра исчезнет под влажной рукою уборщицы.
Если старуха с шестого — так та перекрестится.
А молодая с девятого — и не поморщится.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
