Ветер вдувает ноябрю кислород,
в рощах разлиты и брют, и мартини -
в шубы окуклился местный народ,
втайне - завидуя звериному.
Ночь смелА ландшафтные прелести,
даже луну сорвала как заплатку-
как не припомнить дурня Емелю,
на теплой печке спящего сладко?
Хрипло скрипят на ветру акации,
взбивая ночь с предрассветной моросью,
фонарики- чудо электрификации-
поодиночке борются с мороком:
на электричку народ тянется,
то здесь, то там дрожащие блики,
насельники, гости или начальники,
пред электричкою – равновеликие.
Уедет, зараза, хоть плачь, хоть плюйся…
Стоянка - минута. Взбираются прытко!
Студентки блямурные в стайку плющатся,
школьники в тамбуре курят открыто,
дачники - хмурые, недоспавшие,
им привычней возиться с сотками
чем в беседу вступать рукопашную
с матерщинниками да красотками.
Едут мамаши в райцентр озабоченно-
чад недужных врачам показывать.
(то-то все чаще дома заколочены,
то-то растет детвора, как пасынки.)
СтОит ли боли перстом касаться,
как язычка - до рефлекса рвотного?-
но ТАК коснулась цивилизация
внутри человека его животного:
прячутся, греются, строятся, рушатся,
гуси гогочут как люди с крыльями,
дикие - те, улетая, кружатся,
эти ж - не бросят своё изобилие.
Здесь даже собаки лаять лЕнятся,
куры - в посадках хоронят яйца,
бывает, глянешь- увидишь лешего
или как лисы в лесу резвятся…
Есть Интернет, телефон- местный:
«Маньк, кабанчик к тебе заблудился?»-
при счете в банке здесь было б чудесно-
каждый сгодился бы там, где родился.
…Выполз народ молодой из норок
в светлое завтра для жизни вящей-
всё хорошо бы. Если б не морок.
Да не фонарики эти дрожащие.
Двенадцать лет. Штаны вельвет. Серега Жилин слез с забора и, сквернословя на чем свет, сказал событие. Ах, Лора. Приехала. Цвела сирень. В лицо черемуха дышала. И дольше века длился день. Ах Лора, ты существовала в башке моей давным-давно. Какое сладкое мученье играть в футбол, ходить в кино, но всюду чувствовать движенье иных, неведомых планет, они столкнулись волей бога: с забора Жилин слез Серега, и ты приехала, мой свет.
Кинотеатр: "Пираты двадцатого века". "Буратино" с "Дюшесом". Местная братва у "Соки-Воды" магазина. А вот и я в трико среди ребят - Семеныч, Леха, Дюха - рукой с наколкой "ЛЕБЕДИ" вяло почесываю брюхо. Мне сорок с лихуем. Обилен, ворс на груди моей растет. А вот Сергей Петрович Жилин под ручку с Лорою идет - начальник ЖКО, к примеру, и музработник в детсаду.
Когда мы с Лорой шли по скверу и целовались на ходу, явилось мне виденье это, а через три-четыре дня - гусара, мальчика, поэта - ты, Лора, бросила меня.
Прощай же, детство. То, что было, не повторится никогда. "Нева", что вставлена в перила, не более моя беда. Сперва мычишь: кто эта сука? Но ясноокая печаль сменяет злость, бинтует руку. И ничего уже не жаль.
Так над коробкою трубач с надменной внешностью бродяги, с трубою утонув во мраке, трубит для осени и звезд. И выпуклый бродячий пес ему бездарно подвывает. И дождь мелодию ломает.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
