"Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов..."
М. Цветаева
Дождусь ли я взросления строки,
Чтоб дань отдать не там, где ты забыта…
Не там, где оплетают корешки
Твой прах, судьбу считав с руки гранита
Иль мрамора... не всё ль тебе равно?
Вот, может быть, как раз всего равнее…
Давно твоё распродано вино,
И всякий пьян с него, а ты – живее.
Легко ль тебе на новой стороне?
И снова ли родной – великий русский?
Иль память прячет в белой простыне
Твой самый крепкий, самый нервный мускул?
Легко ли сердцу новому стучать,
Искать в пути потерянных, но близких?
Чтоб к ним пришла и обрела опять,
Склонюсь к земле так искренне, так низко
Под рамкой, где сияет Богослов,
И где свеча оплакала верёвку…
Легко ль тебе, сошедшей с поездов?
Легко ль далась такая остановка?
Легко ль тебе, отвязанной? Молчишь…
Но я тебя давно и ярко слышу,
Когда сжигаю сумерки в печи…
Когда рябину голос твой колышет.
О, знал бы я, что так бывает,
Когда пускался на дебют,
Что строчки с кровью - убивают,
Нахлынут горлом и убьют!
От шуток с этой подоплекой
Я б отказался наотрез.
Начало было так далеко,
Так робок первый интерес.
Но старость - это Рим, который
Взамен турусов и колес
Не читки требует с актера,
А полной гибели всерьез.
Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство,
И дышат почва и судьба.
1932
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
