Ну... коли Роман выложил свой "Карниз", тогда и я ставлю оборотку на него...
:))
Когда ниже плинтуса сырость, темень - ни зги не видно,
Пусть даже ты не один, а в компании с насекомыми,
Уже не спасут четыре бочки, в которых крепленые вина,
И смысла нет ничего себе доказывать. Есть аксиома.
И иксы с игреками становятся вялыми пьяными паяцами,
А знак равно превращается скоро в знак бесконечности,
Не вдруг вербальность ощущается на горле пальцами
Собственными – пошлая, жалкая в своей безупречности.
Тогда проклинаешь и склеп, в который влез по доброй воле,
И ненависть ко всему живому становится маниакальной,
Навязчивой идеей-фикс – родной до колик и кровной до боли.
Волей-неволей вживляешь свой фантом в бытовые реалии.
Правда, здорово? Из подполья есть выход и даже не один.
А точку ставить никогда не поздно и совсем не обязательно,
Есть другие знаки препинания. Кстати, а лечением амнезий
Занимаются, как правило, друзья.
По доброте душевной и бессознательно.
Так гранит покрывается наледью,
и стоят на земле холода, -
этот город, покрывшийся памятью,
я покинуть хочу навсегда.
Будет теплое пиво вокзальное,
будет облако над головой,
будет музыка очень печальная -
я навеки прощаюсь с тобой.
Больше неба, тепла, человечности.
Больше черного горя, поэт.
Ни к чему разговоры о вечности,
а точнее, о том, чего нет.
Это было над Камой крылатою,
сине-черною, именно там,
где беззубую песню бесплатную
пушкинистам кричал Мандельштам.
Уркаган, разбушлатившись, в тамбуре
выбивает окно кулаком
(как Григорьев, гуляющий в таборе)
и на стеклах стоит босиком.
Долго по полу кровь разливается.
Долго капает кровь с кулака.
А в отверстие небо врывается,
и лежат на башке облака.
Я родился - доселе не верится -
в лабиринте фабричных дворов
в той стране голубиной, что делится
тыщу лет на ментов и воров.
Потому уменьшительных суффиксов
не люблю, и когда постучат
и попросят с улыбкою уксуса,
я исполню желанье ребят.
Отвращенье домашние кофточки,
полки книжные, фото отца
вызывают у тех, кто, на корточки
сев, умеет сидеть до конца.
Свалка памяти: разное, разное.
Как сказал тот, кто умер уже,
безобразное - это прекрасное,
что не может вместиться в душе.
Слишком много всего не вмещается.
На вокзале стоят поезда -
ну, пора. Мальчик с мамой прощается.
Знать, забрили болезного. "Да
ты пиши хоть, сынуль, мы волнуемся".
На прощанье страшнее рассвет,
чем закат. Ну, давай поцелуемся!
Больше черного горя, поэт.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
