Мужчина — тайна для женщины, а женщина — для мужчины. Если бы этого не было, то это значило бы, что природа напрасно затратила силы, отделив их друг от друга
Жизнь от жизни скрывала многих,
Где фарватер дороги срыт.
Быт стареющих и убогих
(Понадеясь, что рядом Бог их)
К ливню тянется из корыт.
Шелушась,
грязь смывая с кожей –
Всем плевать, кто кого пригожей,
Чем разжился, чего вкусил.
Но судьбу удавить в прихожей
Не хватает под вечер сил.
Голытьбе ни к чему рядиться.
Грузно падает с крыш водица,
Размывая нажитый хлам.
Как продажная молодица,
Ветер шарится по углам.
Заливая водой трущобы,
Дождь лютует – ещё, еще бы! –
Выгоняя десятки крыс.
Веет бедностью высшей пробы.
В душных дебрях ночной утробы
Затерялся луны надгрыз.
Подворотню накрыла тьма.
Кто-то робко шепнул:
– Чума…
Лихо катится к чёрту удаль.
Души резко пошли на убыль.
Воля выпала на крыльцо,
Собирая – глаза ли, губы ль? –
В перекошенное лицо.
В каждом доме – десяток харь.
Кто помладше – ложится бледный,
Вместо ржавой копейки медной
Зажимая в горсти сухарь.
… Хрип разносится по траншеям.
Не видать на дворе ни зги.
Понеслось колесо по шеям –
Понаделавши на душе ям,
Перекашивая мозги.
Ветру впору хватить кондрашку:
Кто способен ещё бубнить –
До рассвета лакает бражку,
Двери бросивши нараспашку,
Если некому хоронить.
Всех, кто скинул ярмо воловье,
тащат к ящикам два крюка.
Свозят мёртвое поголовье –
пожилое, рябое, вдовье –
два могильщика-старика.
Глянут вскользь –
на кого похожий? –
сгонят крысу с гнилых рубах.
… Улыбаясь разбитой рожей,
Всю неделю, под голос Божий,
Ливень корчится на гробах.
Э. Ларионова. Брюнетка. Дочь
полковника и машинистки. Взглядом
она напоминала циферблат.
Она стремилась каждому помочь.
Однажды мы лежали рядом
на пляже и крошили шоколад.
Она сказала, поглядев вперед,
туда, где яхты не меняли галса,
что если я хочу, то я могу.
Она любила целоваться. Рот
напоминал мне о пещерах Карса.
Но я не испугался.
Берегу
воспоминанье это, как трофей,
уж на каком-то непонятном фронте
отбитый у неведомых врагов.
Любитель сдобных баб, запечный котофей,
Д. Куликов возник на горизонте,
на ней женился Дима Куликов.
Она пошла работать в женский хор,
а он трубит на номерном заводе.
Он – этакий костистый инженер...
А я все помню длинный коридор
и нашу свалку с нею на комоде.
И Дима – некрасивый пионер.
Куда все делось? Где ориентир?
И как сегодня обнаружить то, чем
их ипостаси преображены?
В ее глазах таился странный мир,
еще самой ей непонятный. Впрочем,
не понятый и в качестве жены.
Жив Куликов. Я жив. Она – жива.
А этот мир – куда он подевался?
А может, он их будит по ночам?..
И я все бормочу свои слова.
Из-за стены несутся клочья вальса,
и дождь шумит по битым кирпичам...
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
