Подходи, малец, сегодня улов богат! Выбирай, за что ухватится цепкий взгляд: вот кефаль, ставрида, даже урийский скат – сумка выйдет, как монисто, что девки нижут. Байку просишь? Расскажу, отчего же нет. Мне вчера сравнялось семьдесят восемь лет, много дивного поведал мне белый свет. Ну давай, садись скорее ко мне поближе.
Говорят, есть в море город среди воды, люди в нем прекрасны, искренни и горды. Кто увидит город с лодьи – тот жди беды: с той поры его душа не найдёт покоя. Нападёт на бедолагу хандра-тоска, станет он вчерашний день за собой таскать, будет строить что-то странное из песка да ракушек, что найдёт в полосе прибоя.
Жил в селении прибрежном Аргел-рыбак: острослов, рубаха-парень и весельчак, да вдобавок смел в речах и широк в плечах – девки липли, будто мидии к днищам лодий. Как-то летом, - в аккурат за Большой Волной - он вернулся без улова, больной, смурной, всё молчком держался больше да стороной… Спросишь – знай себе молчит да глаза отводит.
Там и осень подоспела: дожди, ветра. Парень будто затерялся в иных мирах: как уйдёт с утра, усядется у костра, так до вечера сидит и считает волны. Мать и к ведьме уж ходила – да только зря: жил, по-прежнему ни слова не говоря, уходил, чуть только взглянет в окно заря, возвращался к ночи, хмурый и недовольный.
Поговаривали даже – умрёт весной, перешёптывались горестно за спиной: мол, ещё один уйдёт за морской волной, если море забирает – то самых лучших. И дорога им одна – в Средиводный град. Дескать, там их привечают, им каждый рад. Только люди, видишь, разное говорят, если верить всем подряд – хоть совсем не слушай.
Может, так бы и случилось в конце концов. Но весной прислало море троих купцов – будто братья-близнецы, на одно лицо, молодые, говорливые, как сороки. Всё товар свой хвалят – камни, полотна, мёд. Люди кликнули Аргела: вдруг что проймёт? Тот на них едва взглянул – схолодел, как лёд, закачался и упал поперёк дороги. А купцы засуетились: мол, вот ты где, мы возьмём тебя с собой по большой воде, Клэр уже все слёзы выплакала звезде, под которой ты приплыл к нам на старой лодье. Ты вставай, Аргел, ведь ты стал одним из нас, ты же Клэр от неминуемой смерти спас! Ты вставай, у нас всего в пару дней запас, мы уйдём с Большой волной на восток, к свободе.
…Говорят, ушёл на дно Средиводный град: не видал его никто много лет подряд, только люди, видишь, разное говорят – все мы ходим под Луной да под звёздной крышей…
Ты беги, малец, домой: заждались, поди. У меня историй много – хоть пруд пруди. Но когда заплещет море в твоей груди - вспомни старого Аргела.
И я услышу.
Светало поздно. Одеяло
Сползало на пол. Сизый свет
Сквозь жалюзи мало-помалу
Скользил с предмета на предмет.
По мере шаткого скольженья,
Раздваивая светотень,
Луч бил наискосок в "Оленью
Охоту". Трепетный олень
Летел стремглав. Охотник пылкий
Облокотился на приклад.
Свет трогал тусклые бутылки
И лиловатый виноград
Вчерашней трапезы, колоду
Игральных карт и кожуру
Граната, в зеркале комода
Чертил зигзаги. По двору
Плыл пьяный запах - гнали чачу.
Индюк барахтался в пыли.
Пошли слоняться наудачу,
Куда глаза глядят пошли.
Вскарабкайся на холм соседний,
Увидишь с этой высоты,
Что ночью первый снег осенний
Одел далекие хребты.
На пасмурном булыжном пляже
Откроешь пачку сигарет.
Есть в этом мусорном пейзаже
Какой-то тягостный секрет.
Газета, сломанные грабли,
Заржавленные якоря.
Позеленели и озябли
Косые волны октября.
Наверняка по краю шири
Вдоль горизонта серых вод
Пройдет без четверти четыре
Экскурсионный теплоход
"Сухум-Батум" с заходом в Поти.
Он служит много лет подряд,
И чайки в бреющем полете
Над ним горланят и парят.
Я плавал этим теплоходом.
Он переполнен, даже трюм
Битком набит курортным сбродом -
Попойка, сутолока, шум.
Там нарасхват плохое пиво,
Диск "Бони М", духи "Кармен".
На верхней палубе лениво
Господствует нацмен-бармен.
Он "чита-брита" напевает,
Глаза блудливые косит,
Он наливает, как играет,
Над головой его висит
Генералиссимус, а рядом
В овальной рамке из фольги,
Синея вышколенным взглядом,
С немецкой розовой ноги
Красавица капрон спускает.
Поют и пьют на все лады,
А за винтом, шипя, сверкает
Живая изморозь воды.
Сойди с двенадцати ступенек
За багажом в похмельный трюм.
Печали много, мало денег -
В иллюминаторе Батум.
На пристани, дыша сивухой,
Поможет в поисках жилья
Железнозубая старуха -
Такою будет смерть моя...
Давай вставай, пошли без цели
Сквозь ежевику пустыря.
Озябли и позеленели
Косые волны октября.
Включали свет, темнело рано.
Мой незадачливый стрелок
Дремал над спинкою дивана,
Олень летел, не чуя ног.
Вот так и жить. Тянуть боржоми.
Махнуть рукой на календарь.
Все в участи приемлю, кроме...
Но это, как писали встарь,
Предмет особого рассказа,
Мне снится тихое село
Неподалеку от Кавказа.
Доселе в памяти светло.
1980
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.