В своём дневнике я бы завела раздел – «моё детство»,
а дальше глава – «мой город»,
Но и там, и там был бы тот, кто дорог,
От кого и во снах не отвертеться…
В своём альбоме я поместила бы фото мамы
И подруг, и того – в чёрной футболке…
Но остались лишь маленькие осколки...
И обрывки от последней его телеграммы.
Он теперь далеко… на луне, быть может,
Где всё холодно и равнодушно,
Воспоминанья удавкой душат –
Смерть это просто и очень сложно…
В своём дневнике я завела бы раздел – «память»
И сложила бы туда всё боли и беды,
Только некогда – муж ожидает обеда,
и дети… Ну, это вы знаете сами...
Свой дневник я могу сочинять лишь мысленно,
Всем закрыв доступ на страницы,
И листы его, как ошалелые птицы,
Кружат, в перьях знаков и слов бесчисленных.
И только ночью, когда засыпает муж
И дети посапывают ангелочками…
Я пополняю дневник свой строчками
И солёными блёстками слёзных луж…
И я заглядываю в «детство» беспечное,
И дальше в главу – «мой город»…
И сажусь рядышком с тем, кто дорог…
……………………………………………………
Может это и называется – тайна женщины?..
Еще скрежещет старый мир,
И мать еще о сыне плачет,
И обносившийся жуир
Еще последний смокинг прячет,
А уж над сетью невских вод,
Где тишь – ни шелеста, ни стука –
Всесветным заревом встает
Всепомрачающая скука.
Кривит зевотою уста
Трибуна, мечущего громы,
В извивах зыбкого хвоста
Струится сплетнею знакомой,
Пестрит мазками за окном,
Где мир, и Врангель, и Антанта,
И стынет масляным пятном
На бледном лике спекулянта.
Сегодня то же, что вчера,
И Невский тот же, что Ямская,
И на коне, взамен Петра,
Сидит чудовище, зевая.
А если поступью ночной
Идет прохожий торопливо,
В ограде Спаса на Сенной
Увидит он осьмое диво:
Там, к самой паперти оттерт
Волной космического духа,
Простонародный русский черт
Скулит, почесывая ухо.
1920
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
