Снег. Хлопьями... Чистый, как в детстве мы.
Падает, кружится, кажется чудом,
И... в небо лечу, в сумасшествии.
"Здравствуйте!" - каждой снежинке кричу я.
Снег. Белым стихом, многоточием
Бьется и бьется в закрытые двери,
И... ластится нежными строчками,
Будто бездомным запуганным зверем...
Снег. Словно и не было прожито
Зим, поседевших от бед и ненастий,
И... снова мне чудится: кто-то там
Бросил в сугроб отболевшее счастье...
Снег. Хлопьями... Это кружение
Множества крохотных фей-балеринок,
И... нашей любви продолжение
В робких следах малышовых ботинок...
Тамил, ты музыку на ноты перенесла? я уже пыталась спеть)). Тым-тыры-ты... и снег чудом не кажется. он и есть)
Ага, я тоже подмугыкивала, когда перечитывала. На музыку должен лечь. Всё никак не соберусь. У меня даже пианина электрическая на это случай припасена))))
Спасибо, Хе)))
Как-то так тихо и славно сподобилсь на душе... Спасибо )))
Так от души писала, поэтому, наверное, и сподобилось)))
Спасибо, Аркадий!)
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Меня преследуют две-три случайных фразы,
Весь день твержу: печаль моя жирна...
О Боже, как жирны и синеглазы
Стрекозы смерти, как лазурь черна.
Где первородство? где счастливая повадка?
Где плавкий ястребок на самом дне очей?
Где вежество? где горькая украдка?
Где ясный стан? где прямизна речей,
Запутанных, как честные зигзаги
У конькобежца в пламень голубой, —
Морозный пух в железной крутят тяге,
С голуботвердой чокаясь рекой.
Ему солей трехъярусных растворы,
И мудрецов германских голоса,
И русских первенцев блистательные споры
Представились в полвека, в полчаса.
И вдруг открылась музыка в засаде,
Уже не хищницей лиясь из-под смычков,
Не ради слуха или неги ради,
Лиясь для мышц и бьющихся висков,
Лиясь для ласковой, только что снятой маски,
Для пальцев гипсовых, не держащих пера,
Для укрупненных губ, для укрепленной ласки
Крупнозернистого покоя и добра.
Дышали шуб меха, плечо к плечу теснилось,
Кипела киноварь здоровья, кровь и пот —
Сон в оболочке сна, внутри которой снилось
На полшага продвинуться вперед.
А посреди толпы стоял гравировальщик,
Готовясь перенесть на истинную медь
То, что обугливший бумагу рисовальщик
Лишь крохоборствуя успел запечатлеть.
Как будто я повис на собственных ресницах,
И созревающий и тянущийся весь, —
Доколе не сорвусь, разыгрываю в лицах
Единственное, что мы знаем днесь...
16 января 1934
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.