По зимнему гулял болоту, серым днём. Остановился и сказал:
"Пора назад. Нет, я пройду подальше, может что увижу."
Лежалый снег держал, лишь только иногда Одна нога тонула. Тонкие деревья
Тянулись ввысь и вниз, макушек, как хвостов Так много, что нельзя запомнить это место,
Чтобы сказать наверняка, я здесь прошёл, Или ещё где: просто я вдали от дома.
Передо мной летала птичка. Осторожно, Чтоб дерево меж нами, только там мелькать,
Не проронив ни звука, чтоб себя не выдать, Такую глупую, что мысли об одном.
О том, что я хочу достать её перо – Белёсое, пучком,- бывают и такие,-
Меня воспринимала, страдая по себе.
Летала б где-то сбоку - было бы попроще. А тут ещё и груда срубленных стволов
Заставила забыть,- в едва заметном страхе Исчезла из виду, и сам бы мог уйти
Без пожелания спокойной ночи. Так до последнего и двигался за ней.
А это поросль клёна спиленная, в связках, Где по четыре сразу, а кое-где по восемь.
И не иначе,- как я это мог увидеть. Никто в этом году не оставлял здесь след.
И это было старше, чем, если только год, Не прошлый, даже и не позапрошлый.
Дрова чернели покоробленной корой Вязанка видно, что просела. Ломонос,
Шнуром перетянув, обвил его слоями.
А что поддерживало с тыльной стороны, Росло как дерево, и заодно опорой
Тому, что собирается упасть. Я думал, Что только тот, кто свежих ожидал задач,
Мог так забыть, оставить дело рук своих, И времени всего, и труд, не только топором,
Чтоб здесь вдали от очага, без пользы для себя
Согреть болото зимнее, как лучше,
Бездымным разложением и тлением.
Светало поздно. Одеяло
Сползало на пол. Сизый свет
Сквозь жалюзи мало-помалу
Скользил с предмета на предмет.
По мере шаткого скольженья,
Раздваивая светотень,
Луч бил наискосок в "Оленью
Охоту". Трепетный олень
Летел стремглав. Охотник пылкий
Облокотился на приклад.
Свет трогал тусклые бутылки
И лиловатый виноград
Вчерашней трапезы, колоду
Игральных карт и кожуру
Граната, в зеркале комода
Чертил зигзаги. По двору
Плыл пьяный запах - гнали чачу.
Индюк барахтался в пыли.
Пошли слоняться наудачу,
Куда глаза глядят пошли.
Вскарабкайся на холм соседний,
Увидишь с этой высоты,
Что ночью первый снег осенний
Одел далекие хребты.
На пасмурном булыжном пляже
Откроешь пачку сигарет.
Есть в этом мусорном пейзаже
Какой-то тягостный секрет.
Газета, сломанные грабли,
Заржавленные якоря.
Позеленели и озябли
Косые волны октября.
Наверняка по краю шири
Вдоль горизонта серых вод
Пройдет без четверти четыре
Экскурсионный теплоход
"Сухум-Батум" с заходом в Поти.
Он служит много лет подряд,
И чайки в бреющем полете
Над ним горланят и парят.
Я плавал этим теплоходом.
Он переполнен, даже трюм
Битком набит курортным сбродом -
Попойка, сутолока, шум.
Там нарасхват плохое пиво,
Диск "Бони М", духи "Кармен".
На верхней палубе лениво
Господствует нацмен-бармен.
Он "чита-брита" напевает,
Глаза блудливые косит,
Он наливает, как играет,
Над головой его висит
Генералиссимус, а рядом
В овальной рамке из фольги,
Синея вышколенным взглядом,
С немецкой розовой ноги
Красавица капрон спускает.
Поют и пьют на все лады,
А за винтом, шипя, сверкает
Живая изморозь воды.
Сойди с двенадцати ступенек
За багажом в похмельный трюм.
Печали много, мало денег -
В иллюминаторе Батум.
На пристани, дыша сивухой,
Поможет в поисках жилья
Железнозубая старуха -
Такою будет смерть моя...
Давай вставай, пошли без цели
Сквозь ежевику пустыря.
Озябли и позеленели
Косые волны октября.
Включали свет, темнело рано.
Мой незадачливый стрелок
Дремал над спинкою дивана,
Олень летел, не чуя ног.
Вот так и жить. Тянуть боржоми.
Махнуть рукой на календарь.
Все в участи приемлю, кроме...
Но это, как писали встарь,
Предмет особого рассказа,
Мне снится тихое село
Неподалеку от Кавказа.
Доселе в памяти светло.
1980
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
