Мой чтец всегда, как покупатель прав:
Кому нужны отвалы пессимизма?!
Они, как упокоенному клизма,
о, мой ипохондричный, нервный нрав,
навечно искалеченный марксизмом,
средь площадей и зассаных дубрав.
Так редко я строкою веселю,
все больше злым реалиям вниманье.
И Сталина я больше не люблю,
И огруцы я больше не солю!
И ничего не смыслю в оправданье.
Клинический, паксудный пессимист:
я борщ не ем, когда в тарелке муха,
Или когда соседский тракторист,
Кащей, как не доевший пайки глист,
Мне обожженое Чечнею кажет брюхо.
Стакан всегда наполовину пуст,
Но только он, а все совсем пустое,
Ложь- слово каждое из уст,
А правду только ветер воет.
Здесь было как-то о "Привычке жить",
Вот суть вещей, апофеоз науки.
Еще так долго, как Чапаев, плыть,
рефреном ныть про быть или не быть
А кода та же: хрипотные звуки,
А может просто булькнул и тудыть.
Мой Бог укрылся в нише Царских врат,
Пусть разъяснит, раз Альфа и Омега !
А ОН глядит, всегда , как старший брат.
Моим делам,боюсь, не часто рад.
Но не проникнуть в лики в ритме бега.
И снова суете сует не рад..
Вот только одного не достает-
так нужного по жизни человека.
Когда бы рядом нужный Человек,-
воспрял бы я, как эта.. птица Феникс.
и пусть там будет короток наш век,
по временам крутые мизансцены.
Найдись скорее добрый человек,
Иначе скоро вычеркнут со сцены..
/Сэм/ 18:04 08.03.2012
Так гранит покрывается наледью,
и стоят на земле холода, -
этот город, покрывшийся памятью,
я покинуть хочу навсегда.
Будет теплое пиво вокзальное,
будет облако над головой,
будет музыка очень печальная -
я навеки прощаюсь с тобой.
Больше неба, тепла, человечности.
Больше черного горя, поэт.
Ни к чему разговоры о вечности,
а точнее, о том, чего нет.
Это было над Камой крылатою,
сине-черною, именно там,
где беззубую песню бесплатную
пушкинистам кричал Мандельштам.
Уркаган, разбушлатившись, в тамбуре
выбивает окно кулаком
(как Григорьев, гуляющий в таборе)
и на стеклах стоит босиком.
Долго по полу кровь разливается.
Долго капает кровь с кулака.
А в отверстие небо врывается,
и лежат на башке облака.
Я родился - доселе не верится -
в лабиринте фабричных дворов
в той стране голубиной, что делится
тыщу лет на ментов и воров.
Потому уменьшительных суффиксов
не люблю, и когда постучат
и попросят с улыбкою уксуса,
я исполню желанье ребят.
Отвращенье домашние кофточки,
полки книжные, фото отца
вызывают у тех, кто, на корточки
сев, умеет сидеть до конца.
Свалка памяти: разное, разное.
Как сказал тот, кто умер уже,
безобразное - это прекрасное,
что не может вместиться в душе.
Слишком много всего не вмещается.
На вокзале стоят поезда -
ну, пора. Мальчик с мамой прощается.
Знать, забрили болезного. "Да
ты пиши хоть, сынуль, мы волнуемся".
На прощанье страшнее рассвет,
чем закат. Ну, давай поцелуемся!
Больше черного горя, поэт.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
