Давай устроим пати,
здесь, прямо на кровати,
Ты – лакомый кусочек,
я – ласковый гурман.
Ты – мой тысячелистник,
смакую каждый листик -
в нём соки пьяных истин
и сладостный обман.
Ты - арти-шок! Ты – чудо,
изысканное блюдо,
с причудливым гарниром…
Сольёмся же - пока
не затрепещет сердце,
от пряностей и перца
и прочих – дивных - специй…
…и задрожит рука,
касаясь тёплой кожи…
И ты - ответишь дрожью,
в руках отяжелеешь…
…пора гасить огни…
Блаженная усталость
навалится… осталась
единственная малость -
- закройся… и… усни….
Но утром…! Снова пати!
Здесь, прямо на кровати!
А, впрочем, почему бы
не здесь, а на столе.
А можно… - в старом кресле,
или в шезлонге, если…
Ах, главное, что - вместе…
любимый мой.. Рабле…
Москва бодала местом Лобным,
играючи, не насовсем,
с учётом точным и подробным
педагогических систем.
Москва кормила до отвала
по пионерским лагерям,
с опекою не приставала,
и слово трудное ге-рон-
то-кратия — не знали, зрели,
росли, валяли дурака.
Пройдёшься по сентябрьской прели -
глядишь, придумалась строка.
Непроизвольно, так, от сердца.
Но мир сердечный замутнён
на сутки даденного ксерокса
прикосновением времён.
Опережая на три года
всех неформалов ВКШ,
одну трагедию народа
постигла юная душа.
А нынче что же — руки в брюки,
гуляю, блин, по сентябрю,
ловлю пронзительные звуки
и мысленно благодарю.
1988
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
