И небо бренно, и земля
непродолжительна и тленна.
И Бог пред вечностью как тля,
и солнце это пыль вселенной.
Жизнь как петля. И человек
ей пойман, сдавлен и удушен –
всё оттого, что чебурек
не съеден, а едва надкушен.
Из всей вселенной для меня
отобран образец истомы,
аутентичный свету дня
и вкусу заповедной сомы,
концептуально завершен,
как парадигма катахрезы –
как космос пенится крюшон,
налитый в здешние поэзы.
Доесть и – правильно! – допить –
не ради сытости и вкуса –
из вечности нисходит нить,
на нити акциденций друзы:
Друзья. Любимые. И Бог –
не Вседержитель, не Ревнитель.
И распустившийся цветок,
как бренной вечности обитель.
И пыльный Бог из облаков,
а чаще из куска латуни
благословляет дым цветов,
любимых, вожделенных втуне,
друзей, рассеянных вовне,
аутентичный вкус истомы…
А чебурек всё так же не –
как наши жизни невесомы!..
У всего есть предел: в том числе у печали.
Взгляд застревает в окне, точно лист - в ограде.
Можно налить воды. Позвенеть ключами.
Одиночество есть человек в квадрате.
Так дромадер нюхает, морщась, рельсы.
Пустота раздвигается, как портьера.
Да и что вообще есть пространство, если
не отсутствие в каждой точке тела?
Оттого-то Урания старше Клио.
Днем, и при свете слепых коптилок,
видишь: она ничего не скрыла,
и, глядя на глобус, глядишь в затылок.
Вон они, те леса, где полно черники,
реки, где ловят рукой белугу,
либо - город, в чьей телефонной книге
ты уже не числишься. Дальше, к югу,
то есть к юго-востоку, коричневеют горы,
бродят в осоке лошади-пржевали;
лица желтеют. А дальше - плывут линкоры,
и простор голубеет, как белье с кружевами.
1982
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
