сразу после ДеТского
к вопросу о понятном и непонятном
Может, дело в правильности расчетов,
в каждом шаге, в каждом несмелом слове...
убираешь в сумку зубную щетку,
оставляешь розочку в изголовье,
закрываешь окна и еле-еле
через зубы сцеживаешь прощанье:
говоришь «до встреч», а на самом деле:
«Я пришлю кого-нибудь за вещами».
И в который раз застревает в горле
перезрелый плод, что всегда запретен.
Да помилуй Боже, какие дети,
если это просто животный голод!
Утолен, забыт... Открываешь дверь и
говоришь: «Весна мне вскрывает вены».
А на самом деле кричишь: «Не верь мне!
Просто ты привычно-обыкновенный.
Просто я устала дышать впустую,
и шептать «люблю», и тонуть в истоме...».
Говоришь: «Я временно недоступна»,
а сама наутро меняешь номер.
Может, дело в правильности мотивов,
в этом пошлом «мы», в мировых законах…
И боясь, что станешь себе противна,
выйдя в город сказочно-заоконный,
забираешь что-нибудь не-на-память
и ревешь со вкусом и беспричинно.
Потому что где-нибудь есть мужчина…
прямо здесь, под теми же облаками!
Он ее целует, встает с постели,
уже слыша стоны безумной баньши,
говорит «вернусь», а на самом деле:
«Ты меня забудешь гораздо раньше».
преуспел я в искусстве в котором
я катоном не слыл никогда
А.Ц.
снится мне собеседник усталый араб
с кем визином закапав моргала
мы дымим косяком разливая шарап
восседая на пнях у мангала
он грассирует мне сотоварищ и брат
повертев шампурами при этом
все что нужно не брить никогда бакенбард
чтобы стать гениальным поэтом
и хохочет и кашляет и говорит
размахавшись обрывком картонным
ты дружище зазря обнаглевший на вид
если слыть захотелось катоном
ведь запомнить пора навсегда и давно
раз приспичило жить печенегом
быть поэтами в скорбной россии дано
лишь евреям шотландцам и неграм
и немедленно выпили ты закуси
без закуски нельзя на руси
папиросу смочивши голодной слюной
с хитрым прищуром смотрит мне в оба
поделись произносит степенно со мной
не боишься ли бога и гроба
как тебе современники головы чьи
в бытовой лихорадке сгорая
не узнают о чем ты бормочешь в ночи
понапрасну пергамент марая
напрягая поставленный мозг на вопрос
умным фасом сократа являя
я пускаю поэту густой паровоз
вот такие слова добавляя
я о том бормочу от волненья багров
что страшнее чем черви и ящик
то что много в окрестной природе богов
но из них никого настоящих
и немедленно дунули слышишь родной
ты скрути нам еще по одной
и продолжил ожиданно я и впопад
мастеря смолянистую пятку
мол из всех существующих в мире наград
я избрал карандаш и тетрадку
говорил вот и юности стало в обрез
но покуда мне муза невеста
я живу не тужа только скучно мне без
но конкретно чего неизвестно
улыбнулся аэс папиросу туша
ну тогда протянул не спеша
не гонись ни за девками ни за баблом
ни за призрачным звоном медалей
но в семье многолюдной не щелкай ерблом
чтоб в него ненароком не дали
не победой судьба а бедой наградит
и душой от озноба дрожащей
только чаще грызи алфавитный гранит
ненадежные зубы крошащий
чем гранит неприступней тем зубы острей
ну взрывай черт возьми побыстрей
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
