"......Лимитчитца-жизнь с моряком-инородцем,
Под ручку проходят меж выцветших строк..." (anri4)
…Так перья и кисточки треплет по праву
Морской свежий ветер,- игривый малыш.
Но скучно ему,- снова солнце и тишь.
А женщина смотрит призывно ( лукаво).
Качнет кисеей, обнажая предплечье,
Погладит ключицу, поводит плечом…
Меняются краски. Закатным лучом
Расцвечено небо ( и море… и вечер… )
С утра тебя ждет лишь похмелье; Табак
Последней (замятой в кармане) заначки.
Опять сигареты закончились. Значит
Финита всему. И понятно, что так
Проходит все то, что уместно забыть,
Как выбросить пачку пустую на ветер,-
Что перья и юбочки треплет и вертит…
И плыть к островам! В рай придуманный плыть…
Пройдут непогода и качка. С утра
Все много яснее и сердцу ( и душам).
И если тот голос глубинный послушать,-
Пройдет, - вне сомнения,- все что вчера
Приятно туманило сердце и взор,
Как виски, как гибкое тело брюнетки...
(...Быть может, дойдя до известной отметки,
Поставишь все это себе же в укор,-
как милый, конечно, но все-таки, вздор !)
Проходит... ( Проходят и трепет и страсть
И жажда порочной, растерянной ночи ).
С лимитчицей- жизнью роман так не прочен.
И завтра другим- вся бубновая масть...
На фоне Афонского монастыря
потягивать кофе на жаркой веранде,
и не вопреки, и не благодаря,
и не по капризу и не по команде,
а так, заговаривая, говоря.
Куда повело... Не следить за собой.
Куда повело... Не подыскивать повод.
И тычется тучное (шмель или овод?),
украшено национальной резьбой,
создание и вылетает на холод.
Естественной лени живое тепло.
Истрёпанный номер журнала на пляже
Ты знаешь, что это такое. Число
ушедших на холод растёт, на чело
кладя отпечаток любви и пропажи,
и только они, и ещё кофейку.
И море, смотри, ни единой медузы.
За длинные ноги и чистые узы!
Нам каяться не в чем, отдай дураку
журнал, на кавказском базаре арбузы,
и те, по сравнению с ним на разрез —
белее крыла голодающей чайки.
Бессмысленна речь моя в противовес
глубоким речам записного всезнайки,
с Олимпа спорхнул он, я с дерева слез.
Я видел, укрывшись ветвями, тебя,
я слышал их шёпот и пение в кроне.
И долго молчал, погружённый в себя,
нам хватит борозд на господней ладони,
язык отпуская да сердце скрепя.
1988
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
