...а помнишь, в школе конопатый мальчик
дарил открыточку и сразу убегал...
На стуле, на столе и между
Валялись наши скромные одежды.
У нас ни мужа, ни жены,
И оба мы прекрасно сложены.
Какое увлекательное счастье -
Обнять вот этот плотный ластик.
Нигде ни пота ни росинки
И ни следа тесёмки и резинки.
Ты лбом нажала на плечо.
Я дунул - волосы плеснули.
Наполненные солнечным лучом
На окнах шевелились тюли.
Тепло. Прохладно. Горячо.
И тишина от вдоха и до вдоха.
- А что это у вас, прекрасная Солоха?
И в целом вы глядитесь хорошо.
Особенно когда без шорт.
Отозвалась: смешок.
Те двое в зеркале смотрели всё наглей.
Она была немножечко смуглей,
Немножко из другого теста.
Вдруг прошептала мне на ухо:
- Послушай, это ж групповуха!
- А не смотри.
- А интересно!
И тут же голосом динамика на транспорте
Мне за спину сказала "Здравствуйте!"
Аж передёрнуло, и не добравшись до кровати,
Мы сели на пол хохотати...
Потом мы вышли на балкон попить вино.
Я на Венеру наводил бинокль.
А месяц, серебрёный гад,
Мне сверху показал рога.
Не обратил внимания тогда.
Проснувшись утром ранним-ранним,
Я слушал ровное дыханье.
Тихонько встал и начал убирать тарелки со стола.
Она спала...
С годами делаюсь старей и гаже.
Она пусть остаётся та же.
Я работал на драге в поселке Кытлым,
о чем позже скажу в изумительной прозе, —
корешился с ушедшим в народ мафиози,
любовался с буфетчицей небом ночным.
Там тельняшку такую себе я купил,
оборзел, прокурил самокрутками пальцы.
А еще я ходил по субботам на танцы
и со всеми на равных стройбатовцев бил.
Боже мой, не бросай мою душу во зле, —
я как Слуцкий на фронт, я как Штейнберг на нары,
я обратно хочу — обгоняя отары,
ехать в синее небо на черном «козле».
Да, наверное, все это — дым без огня
и актерство: слоняться, дышать перегаром.
Но кого ты обманешь! А значит, недаром
в приисковом поселке любили меня.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
