Сквозь прозрачную тюль, что дрожит предрассветною дымкой,
И невольно туманит пейзаж, так волнующий взор,
Я увидела нас, бредущих по полю с улыбкой,
Ты в рубахе льняной и в ромашках мой летний убор.
Крепко руки сплелись, столько нежности в прикосновеньях,
Столько ласки, любви и доверия в наших глазах…
Но смутившись, отдернула тюль, прогоняя виденье,
И пошла искупаться в лазурных от счастья слезах.
Много чувств и страстей, но утешена милым супругом.
Покрывая, прощая друг другу обиды-грехи,
Я уверена в том, что Всевышний нас лечит друг другом,
Чтоб к Любви подойти – оцарапаны лавром виски.
Боясь расплескать, проношу головную боль
в сером свете зимнего полдня вдоль
оловянной реки, уносящей грязь к океану,
разделившему нас с тем размахом, который глаз
убеждает в мелочных свойствах масс.
Как заметил гном великану.
В на попа поставленном царстве, где мощь крупиц
выражается дробью подметок и взглядом ниц,
испытующим прочность гравия в Новом Свете,
все, что помнит твердое тело pro
vita sua - чужого бедра тепло
да сухой букет на буфете.
Автостадо гремит; и глотает свой кислород,
схожий с локтем на вкус, углекислый рот;
свет лежит на зрачке, точно пыль на свечном огарке.
Голова болит, голова болит.
Ветер волосы шевелит
на больной голове моей в буром парке.
1974
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Авторизация
Камертон
