когда проживу мне положеный срок,
я конечно же сразу отправлюсь в рай.
и добрый апостол Петр или даже сам Бог
скажут мне - деточка, выбирай.
выбери, милая, что тебе всех нужней,
время тут бесконечно идет кольцом...
а я попрошу меня сделать одной из твоих теней,
и ветром, что будет гладить твое лицо,
а если вдруг надо - светом. любым устроит,
лишь бы его хватало твоим глазам,
им это сделать совсем ничего не стоит -
это же рай - можно то, что совсем нельзя.
в общем, скажу: "Боже, сделай меня такою,
чтобы я рядом. и чтобы мне с ним всегда."
Бог улыбнется грустно, махнет рукою -
глупая девочка. можно, все можно, да.
а если не пустят в рай (так и надо грешным)
хмурый похмельный бес, отхлебнув винцо,
тоже и в наказание выберет мне конечно -
вечно смотреть в лицо. лишь в твое лицо.
Winter классная. В ней есть какое-то обаяние добрых советских поэтов. Хотя по стилю, интонации и темам – стихи девичьи. Я прочитала немного, несколько штук, ибо задание все-таки рецензия не на автора, а на стихотворение. Но впечатление юности создается. Тем, что это бесконечно о любви. Тем, что смерть здесь – это какой-то, знаете, легкий прыжок в другой мир, что-то брошенное между прочим, условная такая смерть. Нет тяжести – ни синтаксической, ни смысловой. Нет грузности – эмоциональной и харАктерной. Бог везде, но отношения с ним схематичны – дядька какой-то там, наверху, любит пить чай и у него свой кабинет – большой сочувствующий босс. Это некий эгоцентризм. Автор не стремится выяснять свои отношения с Богом и вселенной, он полагает их отношение к себе. С одной стороны, это то, что мы никогда всерьез не назовем поэзией с большой буквы, это то, почему Асадов для многих остается «поэтом чувствительных буфетчиц», с другой стороны, это то, что мы все любим, что легко запоминается и легко трогает. Это такие тексты, в которых нам уютно и в которых мы ищем приют.
Теперь конкретно к номинированному стиху.
Технически недоделано в чем-то.
«когда проживу мне положеный срок,
я конечно же сразу отправлюсь в рай.
и добрый апостол Петр или даже сам Бог»
- 3я строка выбивается из размера и это ни к чему. При такой ритмике и рифмовке возможно удлинение или укорачивание строфы, прибавление стопы в рамках размера было бы уместно, но сбивать сам размер нельзя. Смотрится, как надоедливая небрежность. Должно звучать: «и добрый апостол Петр, возможно, Бог» - я не навязываю строки, слова могут быть любыми, я про размер. 4ая вроде сбита тоже, но допустимо из-за смыслового акцента – сморится хорошо.
"лишь бы его хватало твоим глазам,
им это сделать совсем ничего не стоит -
это же рай - можно то, что совсем нельзя."
- Глазамнельзя – не катит. Возможно, при другом построении строфы и рифмовки с трудом проходило бы. Но не здесь. Последняя строчка повисает в воздухе, не зарифмованной и ослабленной и эмоционально и смысловО. «это же рай - можно то, что совсем нельзя». – мутно. Приходят в голову мысли о распутстве, избыточном веселье и чем-то таком. «То, что совсем нельзя» каждый понимает по-своему и это сильно может не вписаться в образ идеального рая.
А вот строка «им это сделать совсем ничего не стоит» - выглядит очаровательным завершением строфы. Хотя у меня неизменное ощущение, что это типично Асадовская интонация. Может, мне мерещится? Я бы посоветовала последнюю строку переписать с рифмой точнее и поменять местами с предпоследней, типа: «лишь бы его хватало твоим глазам бла-бла-за это сделать совсем ничего не стоит». Но это, кончено, нарушит общуюсхему рифмовки и тоже непонятно, будет ли впрок, надо пытаться и смотреть.
Следующий катрен прекрасен. Он истинно прекрасен.
А вот концовка… Она хорошо сделана и убедительна. В ней все вроде бы в порядке. Кроме того, что она противоречит по смыслу всему уже сказанному. Бог делает ЛГ ветром, который будет гладить Его лицо. Это милость. И тоже самое почти делает Дьявол. Но с его стороны – это наказание. В чем смыслидея? – остаться с этим человеком и счастье и наказание для лг? Но никакого страдания в стихе не читается. Только любовь и нежность. Тогда надо как-то подчеркнуть противопоставление – объяснить читателю – почему наказание – из-за невыносимой любви и невозможности присутствовать рядом живой или их совместная жизнь была и любовью, и страданием? Пока все это не прописано и не решено. Если мысль – любовь так сильна, что и Ад ей не страшен, и рай – все в любом случае отправляют ЛГ к любимому, то и она, мысль, не особо читается. Надо тогда сделать Беса не наказывающим, а сочувствующим. Второе исполнить легче: «тоже из сострадания выберет мне конечно » - так акценты переставляются. Но первый вариант значительней. Однако для того, чтобы он работал, надо переписывать. Сейчас работает на уровне отдельных катренов, а не общей идеи и стихо-е разваливается.
Несмотря на все перечисленное выше мне вполне понравилось. Мне бы очень понравилось, если бы стих был доделан. И все же он никогда, даже если его причесать, что несложно, не станет для меня выдающимся. Ибо самому стилю автора не достает… Правды. Ну, знаете, такая банальная штука, как жизненная правда. Глубины нет. Вместо пучины – островок с пальмой в волнах – рисунок трогательный, но школьный. При этом автор классный, повторяю, мне нравиЦЦа.
спасибо за рецензию. очень точно ))
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
О Ты, пространством бесконечный,
Живый в движеньи вещества,
Теченьем времени превечный,
Без лиц, в трех лицах Божества!
Дух всюду Сущий и Единый,
Кому нет места и причины,
Кого никто постичь не мог,
Кто все Cобою наполняет,
Объемлет, зиждет, сохраняет,
Кого мы называем - Бог!
Измерить океан глубокий,
Cочесть пески, лучи планет
Xотя и мог бы ум высокий, -
Тебе числа и меры нет!
Не могут духи просвещенны,
От света Твоего рожденны,
Исследовать судеб Твоих:
Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает, -
В Твоем величьи исчезает,
Как в вечности прошедший миг.
Хаоса бытность довременну
Из бездн Ты вечности воззвал,
А вечность, прежде век рожденну,
В Cебе Cамом Ты основал:
Cебя Cобою составляя,
Cобою из Cебя сияя,
Ты свет, откуда свет истек.
Cоздавый все единым Словом,
В твореньи простираясь новом,
Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек!
Ты цепь существ в Cебе вмещаешь,
Ее содержишь и живишь;
Конец с началом сопрягаешь
И смертию живот даришь.
Как искры сыплются, стремятся,
Так солнцы от Тебя родятся;
Как в мразный, ясный день зимой
Пылинки инея сверкают,
Вертятся, зыблются, сияют, -
Так звезды в безднах под Тобой.
Светил возженных миллионы
В неизмеримости текут,
Твои они творят законы,
Лучи животворящи льют.
Но огненны сии лампады,
Иль рдяных кристалей громады,
Иль волн златых кипяший сонм,
Или горящие эфиры,
Иль вкупе все светящи миры -
Перед Тобой - как нощь пред днем.
Как капля в море опущенна,
Вся твердь перед Тобой сия.
Но что мной зримая вселенна?
И что перед Тобою я?
В воздушном океане оном,
Миры умножа миллионом
Стократ других миров, - и то,
Когда дерзну сравнить с Тобою,
Лишь будет точкою одною:
А я перед Тобой - ничто!
Ничто! - Но Ты во мне сияешь
Величеством Твоих доброт;
Во мне Себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод.
Ничто! - Но жизнь я ощущаю,
Несытым некаким летаю
Всегда пареньем в высоты;
Тебя душа моя быть чает,
Вникает, мыслит, рассуждает:
Я есмь - конечно есть и Ты!
Ты есть! - Природы чин вещает,
Гласит мое мне сердце то,
Меня мой разум уверяет,
Ты есть - и я уж не ничто!
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей Ты телесных,
Где начал Ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.
Я связь миров повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь - я раб - я червь - я бог!
Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшел? - безвестен;
А сам собой я быть не мог.
Твое созданье я, Создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ Податель,
Душа души моей и Царь!
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну бездну преходило
Мое бессмертно бытие;
Чтоб дух мой в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! - в бессмертие Твое.
Неизъяснимый, непостижный!
Я знаю, что души моей
Воображении бессильны
И тени начертать Твоей;
Но если славословить должно,
То слабым смертным невозможно
Тебя ничем иным почтить,
Как им к Тебе лишь возвышаться,
В безмерной радости теряться
И благодарны слезы лить.
1780 - 1784
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.