Ты помнишь, Эл, как тягостен октябрь,
Когда сырая мгла скрывает небо.
Погожий день мелькнет- и словно не был,-
Неделю льет. Все будни в небе хмарь…
Я выписал журналов целых три,
Теперь вот, «путешествую» по свету.
Тахта, подушки, ноутбук, планшетник,-
Вся наша жизнь.
Но, что ни говори,-
Когда бы яблок не было в садах,
Да ягодных кустов, да желтой сливы,
Сейчас, небось, не пили бы наливок,-
Скучали (с чаем) в четырех стенах…
А так, глядишь,- собрали все « плоды»,
До Рождества своих запасов хватит.
Зима недели через три накатит.
А с нею стужа.
В нашей бухте- льды…
Теперь ветра сильнее, что ни год.
Случается, что рвет железо с крыши.
Пишу друзьям… Они- бывает- пишут,
Но чаще нет. Вся жизнь- наоборот,-
Как не форсируй, вязнет все равно…
И друга не заманишь даже виски.
Ни личных дат, ни праздников нет близко,
А Новый Год
не жду уже давно...
Ноябрь- месяц зимний в сих местах,
к нам с северного моря гонит тучи.
Я знаю, у тебя там климат лучше,-
И океан, и синь небес чиста.
(Пусть скука та же...) Летом, что ни день-
То сад, то лес, а то- поездки в крепость.
Теперь вот, выбраться куда-то редкость,
Простуда, сплин,
да тягостная лень.
Ты помнишь, Эл, наш старый стадион,
прогулки, лыжи, драные «ветровки»?
Вчера твои коньки нашел в кладовке,-
Размер девчачий и смешной фасон.
Но эти годы лучше много раз
Теперешней усталости и лени.
Я каждый год все вижу, как последний
И очень часто
вспоминаю нас...
Ты знаешь, Эл, как тягостно хандрить,
Когда шестой десяток давит плечи?
И видится, кончина недалече,
Все- чертов климат, что ни говори.
(Наверно, все же, вид на океан
Вселяет оптимизм и лечит нервы?)
Скажи мне, Эл,- ты счастлива наверно?
Но нет. Не отвечай.
Я нынче пьян...
А впрочем, все здесь гнется, да скрипит
Но все-таки живет, пусть странно это.
Дотянем до весны. А после- лето?-
Два месяца. Опять твой брат ворчит
Как старый чайник...( Ныне он смешон
И так же прокопчен и жизнью бит он...)
Но жизнь есть жизнь. И что ни говори ты
Теченье дней-
Естественный закон.
"Скоро тринадцать лет, как соловей из клетки
вырвался и улетел. И, на ночь глядя, таблетки
богдыхан запивает кровью проштрафившегося портного,
откидывается на подушки и, включив заводного,
погружается в сон, убаюканный ровной песней.
Вот такие теперь мы празднуем в Поднебесной
невеселые, нечетные годовщины.
Специальное зеркало, разглаживающее морщины,
каждый год дорожает. Наш маленький сад в упадке.
Небо тоже исколото шпилями, как лопатки
и затылок больного (которого только спину
мы и видим). И я иногда объясняю сыну
богдыхана природу звезд, а он отпускает шутки.
Это письмо от твоей, возлюбленный, Дикой Утки
писано тушью на рисовой тонкой бумаге, что дала мне императрица.
Почему-то вокруг все больше бумаги, все меньше риса".
II
"Дорога в тысячу ли начинается с одного
шага, - гласит пословица. Жалко, что от него
не зависит дорога обратно, превосходящая многократно
тысячу ли. Особенно отсчитывая от "о".
Одна ли тысяча ли, две ли тысячи ли -
тысяча означает, что ты сейчас вдали
от родимого крова, и зараза бессмысленности со слова
перекидывается на цифры; особенно на нули.
Ветер несет нас на Запад, как желтые семена
из лопнувшего стручка, - туда, где стоит Стена.
На фоне ее человек уродлив и страшен, как иероглиф,
как любые другие неразборчивые письмена.
Движенье в одну сторону превращает меня
в нечто вытянутое, как голова коня.
Силы, жившие в теле, ушли на трение тени
о сухие колосья дикого ячменя".
1977
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
