в наших жилах вода Невы,
в головах мокрый снег и лёд.
кто на площадь – всегда не мы,
кто на гибель – чужой помёт.
кандалами ветра звенят,
забинтован метелью рот,
из туманов сочится яд
комариных чумных болот.
всадник медный, молчи, не спорь:
время змея – готовь пяту.
рабских, волю гасящих спор
полон воздух. кричит петух.
отрекаться привык язык.
век апатий и паутин.
в сотни Enter уходит крик,
розги жаждут покорных спин.
мелководнее, чем залив,
безнадёжней дождливых саг
вялой воли глухой мотив,
отрицающий вдох и шаг.
Когда снег заметает море и скрип сосны
оставляет в воздухе след глубже, чем санный полоз,
до какой синевы могут дойти глаза? до какой тишины
может упасть безучастный голос?
Пропадая без вести из виду, мир вовне
сводит счеты с лицом, как с заложником Мамелюка.
…так моллюск фосфоресцирует на океанском дне,
так молчанье в себя вбирает всю скорость звука,
так довольно спички, чтобы разжечь плиту,
так стенные часы, сердцебиенью вторя,
остановившись по эту, продолжают идти по ту
сторону моря.
1975
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
