Как я хочу читать с тобой Губанова,
Несчастного, талантливого, пьяного,
У Ольги на кровати доходной
Быть первой и последней – и одной.
Спивалась Ольга, а сынишка чах.
И мы с безумным отблеском в очах,
Трагедии чужой не замечали,
Чужой – в итоге, а своей – в начале.
Там телефон – рычаг и трубки остов,
И мы, не покидая чудный остров,
Лишь время узнавали по 09,
Была телефонистка старой девой,
Ругалась, слыша наши голоса –
Мы отмечались через полчаса.
Уж дворник мёл, почёсывая чресла,
И в комнате просматривалось кресло,
Зиял дверной проём, как амбразура,
И с графоманом цапалась халтура
За стенкой, отбиваясь и визжа,
А он ей отвечал в «три этажа».
Ну, далее, как водится всё было:
Я чёлочку по-новому взвинтила,
А ты свой чубчик набок зачесал,
Мне посвятив жестокий мадригал…
Времена не выбирают,
в них живут и умирают.
Большей пошлости на свете
нет, чем клянчить и пенять.
Будто можно те на эти,
как на рынке, поменять.
Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
блещет тучка; я в пять лет
должен был от скарлатины
умереть, живи в невинный век,
в котором горя нет.
Ты себя в счастливцы прочишь,
а при Грозном жить не хочешь?
Не мечтаешь о чуме
флорентийской и проказе.
Хочешь ехать в первом классе,
а не в трюме, в полутьме?
Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
блещет тучка; обниму
век мой, рок мой на прощанье.
Время — это испытанье.
Не завидуй никому.
Крепко тесное объятье.
Время — кожа, а не платье.
Глубока его печать.
Словно с пальцев отпечатки,
с нас — его черты и складки,
приглядевшись, можно взять.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
