«Если бы ты прыгнул с неба на эту землю,
маленький, хрупкий, с глазами как мандаринки,
если бы ты был во всём на коне и первым…»
(Buhta)
если бы ты спрыгнул с неба, да на коне,
во всем, а лучше – без, с глазами как ананасы,
я бы подумала, что дело идет к весне,
и мне опять сняться конные папуасы.
Лежу в тревоге на тахте я,
То холодея, то потея,
О перспективах размышляю,
И тихо тапочком качаю.
Увы, футбол меня не тешит,
Тоска печаль проела плешь мне,
Не веселит и пиво даже,
Саднит занозою пропажа:
Тому назад как две недели
Внезапно девки улетели,
Презрев заботы и забавы,
Супружний долг и долг державный.
Вспорхнули и, галдящим клином,
Слетели в Африку и к финнам,
Кто в бизнес, кто в разнос, к чертям.
Родные, обращаюсь к вам:
Ужели вас мы не любили,
И страстных слов не говорили,
По ресторанам не водили,
Ночами нежно не будили,
Цветы не каждый день дарили?
Стирали, гладили и шили,
Пол подметали, щи варили,
С детьми уроков не учили,
Не мы ли в мыле рамы мыли,
И даже мусор выносили?
Ведь замечательно же жили!
Короче, девки, не губите!
Летать хотелось? Так летите!
Не далеко - в пределах кухни,
Чтоб мир в тартарары не рухнул.
* * * * *
На стих Carbofos. Заурядный шатен и рыжих волос копна
(http://www.reshetoria.ru/user/Carbofos/index.php?id=16890 )
«и перо оторвавшееся от птицы пронзает луч
когда мы обмениваемся именами»
(Carbofos)
Значит… после лежим с тобой, как положено, бок о бок
И обмениваемся, как это сейчас принято, именами.
У тебя в руке сам собой вырвавшийся волос моих клок,
Да на шее отметины, нанесенные, вероятно, моими зубами…
Еще не осень - так, едва-едва.
Ни опыта еще, ни мастерства.
Она еще разучивает гаммы.
Не вставлены еще вторые рамы,
и тополя бульвара за окном
еще монументальны, как скульптура.
Еще упруга их мускулатура,
но день-другой -
и все пойдет на спад,
проявится осенняя натура,
и, предваряя близкий листопад,
листва зашелестит, как партитура,
и дождь забарабанит невпопад
по клавишам,
и вся клавиатура
пойдет плясать под музыку дождя.
Но стихнет,
и немного погодя,
наклонностей опасных не скрывая,
бегом-бегом
по линии трамвая
помчится лист опавший,
отрывая
тройное сальто,
словно акробат.
И надпись 'Осторожно, листопад!',
неясную тревогу вызывая,
раскачиваться будет,
как набат,
внезапно загудевший на пожаре.
И тут мы впрямь увидим на бульваре
столбы огня.
Там будут листья жечь.
А листья будут падать,
будут падать,
и ровный звук,
таящийся в листве,
напомнит о прямом своем родстве
с известною шопеновской сонатой.
И тем не мене,
листья будут жечь.
Но дождик уже реже будет течь,
и листья будут медленней кружиться,
пока бульвар и вовсе обнажится,
и мы за ним увидим в глубине
фонарь
у театрального подъезда
на противоположной стороне,
и белый лист афиши на стене,
и профиль музыканта на афише.
И мы особо выделим слова,
где речь идет о нынешнем концерте
фортепианной музыки,
и в центре
стоит - ШОПЕН, СОНАТА No. 2.
И словно бы сквозь сон,
едва-едва
коснутся нас начальные аккорды
шопеновского траурного марша
и станут отдаляться,
повторяясь
вдали,
как позывные декабря.
И матовая лампа фонаря
затеплится свечением несмелым
и высветит афишу на стене.
Но тут уже повалит белым-белым,
повалит густо-густо
белым-белым,
но это уже - в полной тишине.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
