"для чего эта улица, Лина, и смерть посреди нее..."
С. Шестаков
Рыбы бывают холодными, скользкими, золотыми… сельдью, сомами.
Люди, бывает, просто дружат и дружат просто домами.
Они мерзнут, им жарко, комфортно в какой-то температуре.
Ну а снег, он выпадает и выпадает, – забивает пустоты в аппликатуре.
Каждый город, Горацио, виден своей рекой,
как монарх королевством, девица косой, клюкой
Баба-яга. И когда примеряешь город,
то сначала примерь ее, чтоб понять на кой
тебе нужен этот бегущий к воде филей
из переулков, аллей, скорбь имущее дефиле
по горбам мостовых, к мостам половинок жизни
и всего остального начавшего стыть желе.
Каждый город, Горацио, виден с реки, как вошь
на побритом лобке, как на девичьих "сопках" брошь,
как belle moon, что теперь висит на дубовой ветке,
пока я говорю, а ты прячешь тридцатый грош.
Каждый город, дружище, достоин своей реки,
как жених невесты, наличности кошельки.
Я признаюсь, пожалуй, достоин тебя, как друга,
на какую судьбину меня ты ни обреки.
Небо сегодня острое с проседью, немного соленое, ледяное.
Серого снега оспины на башмаках и пальтишко сырое.
Солнце поднимется выше, и ты в кленах увидишь прозрачные серьги.
В спину отчетливо дышит мне эта зима в Витенберге…
А иногда отец мне говорил,
что видит про утиную охоту
сны с продолженьем: лодка и двустволка.
И озеро, где каждый островок
ему знаком. Он говорил: не видел
я озера такого наяву
прозрачного, какая там охота! —
представь себе... А впрочем, что ты знаешь
про наши про охотничьи дела!
Скучая, я вставал из-за стола
и шел читать какого-нибудь Кафку,
жалеть себя и сочинять стихи
под Бродского, о том, что человек,
конечно, одиночество в квадрате,
нет, в кубе. Или нехотя звонил
замужней дуре, любящей стихи
под Бродского, а заодно меня —
какой-то экзотической любовью.
Прощай, любовь! Прошло десятилетье.
Ты подурнела, я похорошел,
и снов моих ты больше не хозяйка.
Я за отца досматриваю сны:
прозрачным этим озером блуждаю
на лодочке дюралевой с двустволкой,
любовно огибаю камыши,
чучела расставляю, маскируюсь
и жду, и не промахиваюсь, точно
стреляю, что сомнительно для сна.
Что, повторюсь, сомнительно для сна,
но это только сон и не иначе,
я понимаю это до конца.
И всякий раз, не повстречав отца,
я просыпаюсь, оттого что плачу.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.