В тринадцатом дождливая была зима,
Но превращались слёзы в снег
От чувств замёрзших.
Не грело Солнце.
Чернели реки в потускневшей белизне
Тоской, незримо бьющей, как чума…
Чуть масляно блестит оконцами сурьма,
Звенит молчаньем бубенец
Ветвей, простёрших
Руки горцам.
Хребты драконов спящих вздрогнут по весне,
Величие стряхнут ничтожного ярма.
Как давно я топчу, видно по каблуку.
Паутинку тоже пальцем не снять с чела.
То и приятно в громком кукареку,
что звучит как вчера.
Но и черной мысли толком не закрепить,
как на лоб упавшую косо прядь.
И уже ничего не сниться, чтоб меньше быть,
реже сбываться, не засорять
времени. Нищий квартал в окне
глаз мозолит, чтоб, в свой черед,
в лицо запомнить жильца, а не
как тот считает, наоборот.
И по комнате точно шаман кружа,
я наматываю, как клубок,
на себя пустоту ее, чтоб душа
знала что-то, что знает Бог.
<1980 - 1987>
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
