Наполнены страстью
Вены Верлена.
В проулках Парижа
Он ищет Рембо.
Чтоб снова
Выключить свет
Во Вселенной –
И пить по глотку любовь.
В кабачке
- Винцент, абсент плесните,
Поговорим о Таити.
Туземочки с плоскими грудками
Сладше жён законных с их шмутками.
Не найти красоты среди олухов,
Винцент, не пишите подсолнухов!
Лучше ничего не пишите,
А отправимся на Таити.
Островитянки прогреты солнцем до лона...
На Таити всё красно-жёлто-зёленое...
Короткие ножки так горячи изнутри...
Винцент, не смотрите так! Не смотри...
Ты лучше пьяного Поля слушай,
Вон у тебя какие большие уши,
Такого уха и одного б хватило,
А Софья-то в Дании совсем обо мне забыла...
Пропустим, Винцент, ещё по стопочке,
У таитянок такие вкусные попочки,
Такие квадратные пяточки, плюские носики...
Тыща чертей! Куда вы меня выносите?!
Винцент, за что ты этим вонючим платишь?
За вину?! А-а, за вино....
Эх, Ван Гог, ты же с ними спятишь...
Шагреневая кожа
Агония расплавленной души,
Последнего пристанища рогожа,
В твоей руке молекулой дрожит
Зловещая шагреневая кожа.
Ах, удержать бы тот случайный миг,
Волос всепоглощающее пламя,
Той комнаты зашторенной тупик,
Ту женщину с медовыми руками.
Но неотступно тянутся глаза
К шершавости сухой и истонченной,
К непобедимой облицовке зла,
К ничтожному клочочку на ладони..
Простак, фанатик, чёртов фаталист,
Блядун, романтик, женолиз, повеса,
Уже проснулся изумрудный лист,
И солнышко восходит из-за леса!..
Но тело отделилось от стены
И медленно спускается на ложе.
И молоды уста – и холодны:
Чем холоднее – тем ещё моложе.
Меня любила врач-нарколог,
Звала к отбою в кабинет.
И фельдшер, синий от наколок,
Во всем держал со мной совет.
Я был работником таланта
С простой гитарой на ремне.
Моя девятая палата
Души не чаяла во мне.
Хоть был я вовсе не политик,
Меня считали головой
И прогрессивный паралитик,
И параноик бытовой.
И самый дохлый кататоник
Вставал по слову моему,
Когда, присев на подоконник,
Я заводил про Колыму.
Мне странный свет оттуда льется:
Февральский снег на языке,
Провал московского колодца,
Халат, и двери на замке.
Студенты, дворники, крестьяне,
Ребята нашего двора
Приказывали: "Пой, Бояне!" –
И я старался на ура.
Мне сестры спирта наливали
И целовали без стыда.
Моих соседей обмывали
И увозили навсегда.
А звезды осени неблизкой
Летели с облачных подвод
Над той больницею люблинской,
Где я лечился целый год.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
