– Слышишь яблоко?.. – говорила, срывала, катала его по блюдцу, –
мой никчемный, мой правильный, праведный, четная птица-ноль,
слышишь, яблоко поспевает? Успей, не забудь вернуться
до того, как нальется его ре-диез и осыплется в си-бемоль.
– Слышишь, – она говорила, – как ждут тебя книги твои, разговоры, тапки,
мой никудышный, мой суженый, ряженый, шут мой и мой сюзерен?
Ты попытайся услышать, как с дерева плод опадать начинает упругий и сладкий!
Только прислушайся, – говорила, – как многоточие гладит катрен…
Боясь расплескать, проношу головную боль
в сером свете зимнего полдня вдоль
оловянной реки, уносящей грязь к океану,
разделившему нас с тем размахом, который глаз
убеждает в мелочных свойствах масс.
Как заметил гном великану.
В на попа поставленном царстве, где мощь крупиц
выражается дробью подметок и взглядом ниц,
испытующим прочность гравия в Новом Свете,
все, что помнит твердое тело pro
vita sua - чужого бедра тепло
да сухой букет на буфете.
Автостадо гремит; и глотает свой кислород,
схожий с локтем на вкус, углекислый рот;
свет лежит на зрачке, точно пыль на свечном огарке.
Голова болит, голова болит.
Ветер волосы шевелит
на больной голове моей в буром парке.
1974
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
