Объяснительная по поводу событий, имевших место ...
Это я принёс декану Философского факультета, в письменной форме. А через несколько часов оно висело на доске объявлений в печатном виде. Факультет улыбался.
Объяснительная по поводу событий,
имевших место в ночь на 1 апреля в общежитии № 8 ТГУ.
Приступаю: друзья наслаждаются обществом женщин,
восседая почти впятером на одной раскладушке
в коридоре пустынном того общежитья, в котором
столько дней и ночей разменял я на долгие годы,
что уже и не вспомнить. Они, в ожиданьи рассвета,
разговоры ведут исключительно лишь о погоде, -
дескать, март не удался, - но недалеко до апреля,
и да близится час тот, когда златокудрая Феба
всё, что сможет, рассыплет… И прочее в этаком роде.
Я же, злата не ищущий, и серебром обделённый,
медитирую в плоскости, заданной сферой Паскаля,
рассечённый наотмашь - что-Гамлет! мечом рефлексии.
Заунывная речь, - И.П. Павлов писал в своих книжках,
как настырный шахтёр, пробираясь в кору полушарий,
не земных, а больших, тормозит не земные процессы,
а большие – движения мысли моей одинокой.
Так вот я и заснул в это первое утро апреля.
Восхищенье друзей, как всегда, не имело предела, -
восхитить остальных пожелали они. Улыбнулись,
полагаю - беззлобно, укрыли заботливо пледом
и ушли. Что сказать им, морали не переступая!
Время шло, как войска, не решаясь сменить направленье.
Я лежал в коридоре и в предвосхищеньи сержанта,
только он и не думал оказывать мне восхищенье, -
разбудил, Это мистика. Или - второй Кашпировский!
Остальное не стоит и тени моих ожиданий, -
написал протокол. Я так думаю, по трафарету,
ибо слишком шаблонны слова его и запятые.
Я покаялся в том, что уснул посреди коридора,
каюсь и до сих пор. И, пожалуй, не скоро раскаюсь.
P.S. Я хороший, поверьте. Я выспался.
Больше не буду.
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту...
По длинному фронту
купе
и кают
чиновник
учтивый
движется.
Сдают паспорта,
и я
сдаю
мою
пурпурную книжицу.
К одним паспортам —
улыбка у рта.
К другим —
отношение плевое.
С почтеньем
берут, например,
паспорта
с двухспальным
английским левою.
Глазами
доброго дядю выев,
не переставая
кланяться,
берут,
как будто берут чаевые,
паспорт
американца.
На польский —
глядят,
как в афишу коза.
На польский —
выпяливают глаза
в тугой
полицейской слоновости —
откуда, мол,
и что это за
географические новости?
И не повернув
головы кочан
и чувств
никаких
не изведав,
берут,
не моргнув,
паспорта датчан
и разных
прочих
шведов.
И вдруг,
как будто
ожогом,
рот
скривило
господину.
Это
господин чиновник
берет
мою
краснокожую паспортину.
Берет -
как бомбу,
берет —
как ежа,
как бритву
обоюдоострую,
берет,
как гремучую
в 20 жал
змею
двухметроворостую.
Моргнул
многозначаще
глаз носильщика,
хоть вещи
снесет задаром вам.
Жандарм
вопросительно
смотрит на сыщика,
сыщик
на жандарма.
С каким наслажденьем
жандармской кастой
я был бы
исхлестан и распят
за то,
что в руках у меня
молоткастый,
серпастый
советский паспорт.
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту...
Я
достаю
из широких штанин
дубликатом
бесценного груза.
Читайте,
завидуйте,
я -
гражданин
Советского Союза.
1929
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.