Полчаса простоя: утомила пальчики нить. Уходить не стоит: Пенелопою мне не быть, из меня ткачиха – посмеяться и бросить вон, так что сяду тихо, не выглядывая из окон. Пусть финал так близок – я не скрою своей мечты: я не жду Улисса, пока рядом прелестный ты, с долгим тёмным взглядом, очередной жених (их такое стадо, ты не хуже многих из них)
Улыбнусь лукаво, проведу рукой по груди… Ну какой ты, право! Погляди на меня, погляди! Подойди поближе, что уселся там, вдалеке? – всё равно я вижу: бьётся жилочка на виске, - всё равно я слышу (ох, такое скрыть нелегко), как ты быстро дышишь, - а румянец прикрыл рукой, и – на ногу закинул ногу, и так жадно блестят глаза… Как юнец, ей-Богу, - иль не ясно? –
я тоже за
Пусть здесь нет кровати, я работу свою – на пол; полчаса нам хватит. Будет мало – добавим пол… Как же ты неистов, не оставь на бедре следа! – Я не жду Улисса. Не могу. Я устала ждать. Он без всякой свадьбы мне неверен там сотни раз, а мне здесь – рыдать бы, не сводить бы с окошка глаз. Тяжело, поверь мне, и вообще-то женой бывать, но женою верной тяжелее быть во сто крат!
Днём я тку прилежно – ночью всё распущу сама: женихов же нежных нужен повод мне принимать! Облегчаю муку: роль примерно ждущей жены (предлагают руку, но не руки их мне нужны). Из возможных судеб мне – бесцельность и пустота!.. Кто меня осудит – пусть попробует столько ждать. (В голове ни мысли: разум выключить – и вперёд!) Я не жду Улисса. Я не верю, что он придёт
И такая близость (мне спасенье) – ужели грех? Я не жду Улисса – единственного из всех, единственного в этой и в любой другой стороне, единственного на свете - кто только и нужен мне
Слышишь ли, слышишь ли ты в роще детское пение,
над сумеречными деревьями звенящие, звенящие голоса,
в сумеречном воздухе пропадающие, затихающие постепенно,
в сумеречном воздухе исчезающие небеса?
Блестящие нити дождя переплетаются среди деревьев
и негромко шумят, и негромко шумят в белесой траве.
Слышишь ли ты голоса, видишь ли ты волосы с красными гребнями,
маленькие ладони, поднятые к мокрой листве?
"Проплывают облака, проплывают облака и гаснут..." -
это дети поют и поют, черные ветви шумят,
голоса взлетают между листьев, между стволов неясных,
в сумеречном воздухе их не обнять, не вернуть назад.
Только мокрые листья летят на ветру, спешат из рощи,
улетают, словно слышат издали какой-то осенний зов.
"Проплывают облака..." - это дети поют ночью, ночью,
от травы до вершин все - биение, все - дрожание голосов.
Проплывают облака, это жизнь проплывает, проходит,
привыкай, привыкай, это смерть мы в себе несем,
среди черных ветвей облака с голосами, с любовью...
"Проплывают облака..." - это дети поют обо всем.
Слышишь ли, слышишь ли ты в роще детское пение,
блестящие нити дождя переплетаются, звенящие голоса,
возле узких вершин в новых сумерках на мгновение
видишь сызнова, видишь сызнова угасающие небеса?
Проплывают облака, проплывают, проплывают над рощей.
Где-то льется вода, только плакать и петь, вдоль осенних оград,
все рыдать и рыдать, и смотреть все вверх, быть ребенком ночью,
и смотреть все вверх, только плакать и петь, и не знать утрат.
Где-то льется вода, вдоль осенних оград, вдоль деревьев неясных,
в новых сумерках пенье, только плакать и петь, только листья сложить.
Что-то выше нас. Что-то выше нас проплывает и гаснет,
только плакать и петь, только плакать и петь, только жить.
1961
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
