Полчаса простоя: утомила пальчики нить. Уходить не стоит: Пенелопою мне не быть, из меня ткачиха – посмеяться и бросить вон, так что сяду тихо, не выглядывая из окон. Пусть финал так близок – я не скрою своей мечты: я не жду Улисса, пока рядом прелестный ты, с долгим тёмным взглядом, очередной жених (их такое стадо, ты не хуже многих из них)
Улыбнусь лукаво, проведу рукой по груди… Ну какой ты, право! Погляди на меня, погляди! Подойди поближе, что уселся там, вдалеке? – всё равно я вижу: бьётся жилочка на виске, - всё равно я слышу (ох, такое скрыть нелегко), как ты быстро дышишь, - а румянец прикрыл рукой, и – на ногу закинул ногу, и так жадно блестят глаза… Как юнец, ей-Богу, - иль не ясно? –
я тоже за
Пусть здесь нет кровати, я работу свою – на пол; полчаса нам хватит. Будет мало – добавим пол… Как же ты неистов, не оставь на бедре следа! – Я не жду Улисса. Не могу. Я устала ждать. Он без всякой свадьбы мне неверен там сотни раз, а мне здесь – рыдать бы, не сводить бы с окошка глаз. Тяжело, поверь мне, и вообще-то женой бывать, но женою верной тяжелее быть во сто крат!
Днём я тку прилежно – ночью всё распущу сама: женихов же нежных нужен повод мне принимать! Облегчаю муку: роль примерно ждущей жены (предлагают руку, но не руки их мне нужны). Из возможных судеб мне – бесцельность и пустота!.. Кто меня осудит – пусть попробует столько ждать. (В голове ни мысли: разум выключить – и вперёд!) Я не жду Улисса. Я не верю, что он придёт
И такая близость (мне спасенье) – ужели грех? Я не жду Улисса – единственного из всех, единственного в этой и в любой другой стороне, единственного на свете - кто только и нужен мне
Золотистого меда струя из бутылки текла
Так тягуче и долго, что молвить хозяйка успела:
- Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла,
Мы совсем не скучаем,- и через плечо поглядела.
Всюду Бахуса службы, как будто на свете одни
Сторожа и собаки, - идешь, никого не заметишь.
Как тяжелые бочки, спокойные катятся дни.
Далеко в шалаше голоса - не поймешь, не ответишь.
После чаю мы вышли в огромный коричневый сад,
Как ресницы на окнах опущены темные шторы.
Мимо белых колонн мы пошли посмотреть виноград,
Где воздушным стеклом обливаются сонные горы.
Я сказал: виноград, как старинная битва, живет,
Где курчавые всадники бьются в кудрявом порядке;
В каменистой Тавриде наука Эллады - и вот
Золотых десятин благородные, ржавые грядки.
Ну, а в комнате белой, как прялка, стоит тишина,
Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала.
Помнишь, в греческом доме: любимая всеми жена,-
Не Елена - другая, - как долго она вышивала?
Золотое руно, где же ты, золотое руно?
Всю дорогу шумели морские тяжелые волны,
И, покинув корабль, натрудивший в морях полотно,
Одиссей возвратился, пространством и временем полный.
11 августа 1917, Алушта
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
