Надысь мы были в зоопарке.
Это крошечная окрошечность
карсавинского непонимания
библейского ковчега.
Ной не ной, но ради спасения
кузуар зарешечен –
в отличие от уток
и вымирающих от загазованности обэриуток.
Фанаты
также заступили на место юннатов
и борются за освобождение питонов,
лошадей Пржевальского,
хамелеонов.
Хотя последние так вокруг расплодились,
что хочется их вычеркнуть из списка.
Символом взаимопонимания –
в каждой клетке миска,
а на клетке табличка.
К фламинго подлетела синичка,
вокруг слонов много воробьев,
и на каждом заборе
висят гроздьями дети.
Это ли не горе
в ветхом не жить завете?
Что-нибудь о тюрьме и разлуке,
Со слезою и пеной у рта.
Кострома ли, Великие Луки -
Но в застолье в чести Воркута.
Это песни о том, как по справке
Сын седым воротился домой.
Пил у Нинки и плакал у Клавки -
Ах ты, Господи Боже ты мой!
Наша станция, как на ладони.
Шепелявит свое водосток.
О разлуке поют на перроне.
Хулиганов везут на восток.
День-деньской колесят по отчизне
Люди, хлеб, стратегический груз.
Что-нибудь о загубленной жизни -
У меня невзыскательный вкус.
Выйди осенью в чистое поле,
Ветром родины лоб остуди.
Жаркой розой глоток алкоголя
Разворачивается в груди.
Кружит ночь из семейства вороньих.
Расстояния свищут в кулак.
Для отечества нет посторонних,
Нет, и все тут - и дышится так,
Будто пасмурным утром проснулся -
Загремели, баланду внесли, -
От дурацких надежд отмахнулся,
И в исподнем ведут, а вдали -
Пруд, покрытый гусиною кожей,
Семафор через силу горит,
Сеет дождь, и небритый прохожий
Сам с собой на ходу говорит.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
