Отвори себя, устрица. Створки едва приоткрой,
обнажив свою плоть – эту мякоть диванного плюша
на исходе зимы,
этот липкий полуденный зной калорийного дня.
И меня, без которого лучше.
Перламутровый сплин дребезжит на подкорковом дне.
Шелестят зеркала. Вечереет, -
и дело к войне.
II.
Кулинары зарю испекут без особых хлопот.
Рецептура проста, но убийственно неповторима:
полыхающий диск, догорающий в пламени вод,
да полярная ночь на окраине Третьего Рима.
А пока – ничего,
проживём на подножных кормах.
III.
Ты вкушаешь зари пресноватый оранжевый хлеб,
запиваешь вином
из любой придорожной канавы
и торчишь, словно перст, - элегантен и в меру нелеп,
на краю тишины – до краёв иллюзорной державы.
А она, между прочим,
стоит на соседнем холме.
Город, город на сфинкском заливе.
Мы гуляли зимой по нему,
ощущая планету — в отрыве
и по правую руку — Неву.
Вдоль обломков хорошего тона
Невским... Не с кем... Эй, сфинксы, ать-два!
Город, город, медуза Горгона,
ты три века всему голова.
2 Т.З.
Здоровья осталось на несколько тысяч затяжек.
Ночные коты крымский дворик обходят дозором.
Рассыпались звёзды солдатских начищенных пряжек,
им время настало спаяться единым узором.
Двенадцать часов. Место встречи — площадка за клубом.
Пожатия рук и ленивый обмен новостями.
Промокшая тумба отброшена выбитым зубом,
оставленным здесь не курящими «Приму» гостями.
Я с детства боюсь, только страх свой всё меньше скрываю,
и вправду, ну что я могу против местных — приезжий...
1985
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
