разбиваюсь о неоновые огни
злачных мест
кричащих витрин и
септаккордом
отражаюсь
звездами
в ртутных зеркалах
луж -
а ты слушаешь
Вертинского
и бегло целуешь
холодные пальцы мои -
таю
призрачным дымом
во вне
и внутри
грассирующем ворковании
утопаю
в тебе
живо ощущая
свое сердце -
полый мышечный орган
размером с кулак -
уже не бьется
шестьдесят ударов в минуту
а переключается
на следующую скорость -
но я совсем не боюсь
быть оштрафованной
за превышение:
самозабвенно вкушаю мятный воздух
твоего дыхания
и изумляюсь
миру:
разве сердце
с мой кулак
размером
может вместить в себя столько любви….
Я на крыше паровоза ехал в город Уфалей
и обеими руками обнимал моих друзей —
Водяного с Черепахой, щуря детские глаза.
Над ушами и носами пролетали небеса.
Можно лечь на синий воздух и почти что полететь,
на бескрайние просторы влажным взором посмотреть:
лес налево, луг направо, лесовозы, трактора.
Вот бродяги-работяги поправляются с утра.
Вот с корзинами маячат бабки, дети — грибники.
Моют хмурые ребята мотоциклы у реки.
Можно лечь на теплый ветер и подумать-полежать:
может, правда нам отсюда никуда не уезжать?
А иначе даром, что ли, желторотый дуралей —
я на крыше паровоза ехал в город Уфалей!
И на каждом на вагоне, волей вольною пьяна,
«Приму» ехала курила вся свердловская шпана.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
