Буря мглою небо кроет, - нет бы ей передохнуть.
Ах, как хочется порою в Чёрном море утонуть.
Скушать водки двести граммов под мерцание сверчка
и отправить телеграмму: "До свиданья тчк",
тронуть воду для начала, - "Вроде тёплая. Ну-ну.",
и отправиться с причала в набежавшую волну,
подождать чуток отлива, чтоб подалее унёс,
а потом неторопливо подавать сигналы "SOS".
А замёрзну - где ты, водка? - посреди нейтральных вод
зарубежная подлодка, может быть, и подберёт.
Офицеры "дружба" скажут, "пе-ре-строй-ка" или "труд",
чем-то жёлтеньким намажут, после - спиртом разотрут.
Продиктую адрес. Янки, видя муку на лице,
отчеканят по морзянке: "I am sorry" и "etс".
И такая вот петрушка каждый вечер на душе.
Выпьем с горя, где же кружка!
Или бросила уже?..
В кварталах дальних и печальных, что утром серы и пусты, где выглядят смешно и жалко сирень и прочие цветы, есть дом шестнадцатиэтажный, у дома тополь или клен стоит ненужный и усталый, в пустое небо устремлен; стоит под тополем скамейка, и, лбом уткнувшийся в ладонь, на ней уснул и видит море писатель Дима Рябоконь.
Он развязал и выпил водки, он на хер из дому ушел, он захотел уехать к морю, но до вокзала не дошел. Он захотел уехать к морю, оно — страдания предел. Проматерился, проревелся и на скамейке захрапел.
Но море сине-голубое, оно само к нему пришло и, утреннее и родное, заулыбалося светло. И Дима тоже улыбнулся. И, хоть недвижимый лежал, худой, и лысый, и беззубый, он прямо к морю побежал. Бежит и видит человека на золотом на берегу.
А это я никак до моря доехать тоже не могу — уснул, качаясь на качели, вокруг какие-то кусты. В кварталах дальних и печальных, что утром серы и пусты.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.