день сменяет день
в понедельники.
радиоприемник
сообщит обстановку
отшельнику:
«температура воды в море
плюс двадцать четыре…»
помехи на линии до:
«следующая остановка…»
/сердца?/-
лбом прислонюсь
к оконному стеклу трамвая,
как бы между прочим
вспоминая,
точно в междуречье слов
она мне пела.
моя Калипсо…
моя.
сирена.
так близко были -
расстояние руки-
но будто на арене
мы пасадобль* танцевали
до в подреберье боли -
менялись образами:
она на пламя
и снова я.
да в полымя.
на бис.
за раз.
не огорчая чужих глаз,
что наблюдали жадно.
и доигрались:
где-то между «па»
сломался
перпетум мобиле
эмоций.
в клочья...
стерлись границы
в нечетко- неясное
стал я обыденно
обделенным.
сонм снов,
потом небо ясное -
тот этап вроде бы пройденный…
но.
только вот изредка дергает,
будто нарыв,
старые раны болят в непогоду.
черт.
что там с температурой воды,
что утекает, как годы?
На окошке на фоне заката
дрянь какая-то жёлтым цвела.
В общежитии жиркомбината
некто Н., кроме прочих, жила.
И в легчайшем подпитье являясь,
я ей всякие розы дарил.
Раздеваясь, но не разуваясь,
несмешно о смешном говорил.
Трепетала надменная бровка,
матерок с алой губки слетал.
Говорить мне об этом неловко,
но я точно стихи ей читал.
Я читал ей о жизни поэта,
чётко к смерти поэта клоня.
И за это, за это, за это
эта Н. целовала меня.
Целовала меня и любила.
Разливала по кружкам вино.
О печальном смешно говорила.
Михалкова ценила кино.
Выходил я один на дорогу,
чуть шатаясь мотор тормозил.
Мимо кладбища, цирка, острога
вёз меня молчаливый дебил.
И грустил я, спросив сигарету,
что, какая б любовь ни была,
я однажды сюда не приеду.
А она меня очень ждала.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
