- Вот, вот, последнее, последнее… И повесть…
Григорий и Димитрий.
Один из них невинноубиенный, второй невинно выжил,
Но, правда, ненадолго. - Правда?
- Сначала удавили Фёдю, а Ксюшу заточили в монастырь.
Потом на свадебке гуляли, дивились на усы заезжих посполитых.
Шептали по углам: «Марина хорошо, а все же Ксюша лучше. Женился бы на ней»
Крест целовали, девкам ручки, хватали за подол попов кудлатых.
Потом трепали до смерти стрельцов, Шерефединова искали.
На панских гайдуков точили колья, и слушали
То Ваську Шуйского, то сбрендившую Марфу.
-А Гриша? - Гриша-то упал с пятнадцати саженей. Семь раз
На камень, пулю и копье.
Ему надели маску, но одежу сняли. А как к жене - и без подарков?
Юродивый отрезал палец с перстнем и сунул за щеку. На счастье.
Москва встречала день салютом из Царь-пушки и конфетти из праха
Помазанного вора - польской дудки, что приняли за кесаря, но вскоре
Осознали заблужденье. И, чтоб не заблуждаться впредь,
Шерефединова нашли и утопили. Теперь–то точно все в порядке.
Марина Юрьевна пакует соболя.
Москва гогочет пьяно, пиная головы загонной шляхты.
Шмели садятся на крыжовник. Неглиная чуть покраснела,
Но все также, журчит неторопливо, огибая Боровицкий холм.
В деревне Тушино черемуха в цвету. Старинный Углич дремлет.
Героини испанских преданий
Умирали, любя,
Без укоров, без слез, без рыданий.
Мы же детски боимся страданий
И умеем лишь плакать, любя.
Пышность замков, разгульность охоты,
Испытанья тюрьмы, -
Все нас манит, но спросят нас: "Кто ты?"
Мы согнать не сумеем дремоты
И сказать не сумеем, кто мы.
Мы все книги подряд, все напевы!
Потому на заре
Детский грех непонятен нам Евы.
Потому, как испанские девы,
Мы не гибнем, любя, на костре.
1918
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
