Оглушены от тихой красоты
Плетёмся, словно овцы на закланье,
Под нудное и тихое бренчанье
Забот и мыслей, что с собой взяты…
Но дом натоплен, чист. Ярится печь.
Бросаем рюкзаками мысли на пол.
Горячий чай! Картошка! Хлеба сцапал –
И внутренний огонь сумел разжечь.
А к вечеру – богат едою стол,
Шампанское в двенадцать бьёт по нервам –
Ба-бах! Двенадцать! Ну, да будет первым
Прекрасен час, и год – прекрасней в сто…
Раз, два – салюты, фейерверки… Бомт!
Народ резвится, празднует глобально,
Нам кризисы опять не актуальны,
На них положен охрененный болт…
Над нами небо в звёздной красоте,
Лишь только здесь оно бессмертьем полно
И восторгает, и теплеет лоно
Фантазиями в тёмной высоте…
И баня! Это медленная смерть
И возрожденье на листвяной лавке
Под русской пыткой веником по пяткам
И по спине… и снегом растереть…
И снова – в ад горячий на полок,
Расплавиться, переродиться голым,
Бездумным, пьяным, гулким и весёлым,
Прозрачным и пустым… на бугорок
Вползти почти без сил и рухнуть в снег,
Не чувствуя ни холода, ни дрожи…
В предбаннике на деревянном ложе
Уплыть в ничто, в нирвану, в имярек…
Как встарь понять природы суть и смерть
От холода иль от зубов кого-то,
Что жизни нить тонка, а тело – квота
Круговорота, и должно истлеть,
Когда придёт свой срок, и стать землёю,
Нагую душу отпустив лететь
Синицей, журавлём, покинув клеть,
И – в небо к звёздам золотой иглою,
