Бывают дни под общим словом «жопа». Все кажется как прежде, только оппа! Из зеркала, как зонтики укропа
на грядочке с клубникой складки жира, двойную вспомнишь порцию гарнира, глазурь воздушного ванильного зефира, высокой жирности бутылочку кефира...
Всего одна куриная котлета – увещеваешь отраженье со слезами, и судорожно стираешь те конфеты из памяти с медведями и полюсами на обертках из которых чудно оригами ты мастерила вместо двух подходов отжиманий…
А творчество? Ну мало что детишки прикуривать дают, вот, ежечасно! Не мысли и не строчки, а делишки с намеком на шизу в порядке частном. Что ни идея, то пошлятинкой несет, отдаст вдруг тупостью и примитивом, который не излечит, как не тужься, ни фантазии полет ни доза лошадиная аперитива.
В кровати с мужем, как пингвин в Сахаре, или в овец отаре горный козлик. Вот хоть бери ты в женски руки лобзик и режь, ваяй до мозга хмари древесину, предусмотрительно спалив стихи до гари, обсценно выражаясь, как скотина. До хмари и до гари,
Даже не до пепла… Как будто в миг и полностью ослепла, не различаешь радости и света. Где цвет, где форма? и достать мечтаешь беззаветно увесистую для руки беретту, чтобы решительно и наповал вот это,
Что зовется головой.
Ледяная ночь, мистраль
(Он еще не стих).
Вижу в окна блеск и даль
Гор, холмов нагих.
Золотой недвижный свет
До постели лег.
Никого в подлунной нет,
Только я да Бог.
Знает только он мою
Мертвую печаль,
Ту, что я от всех таю...
Холод, блеск, мистраль.
1952
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Авторизация
Камертон
