Бывают дни под общим словом «жопа». Все кажется как прежде, только оппа! Из зеркала, как зонтики укропа
на грядочке с клубникой складки жира, двойную вспомнишь порцию гарнира, глазурь воздушного ванильного зефира, высокой жирности бутылочку кефира...
Всего одна куриная котлета – увещеваешь отраженье со слезами, и судорожно стираешь те конфеты из памяти с медведями и полюсами на обертках из которых чудно оригами ты мастерила вместо двух подходов отжиманий…
А творчество? Ну мало что детишки прикуривать дают, вот, ежечасно! Не мысли и не строчки, а делишки с намеком на шизу в порядке частном. Что ни идея, то пошлятинкой несет, отдаст вдруг тупостью и примитивом, который не излечит, как не тужься, ни фантазии полет ни доза лошадиная аперитива.
В кровати с мужем, как пингвин в Сахаре, или в овец отаре горный козлик. Вот хоть бери ты в женски руки лобзик и режь, ваяй до мозга хмари древесину, предусмотрительно спалив стихи до гари, обсценно выражаясь, как скотина. До хмари и до гари,
Даже не до пепла… Как будто в миг и полностью ослепла, не различаешь радости и света. Где цвет, где форма? и достать мечтаешь беззаветно увесистую для руки беретту, чтобы решительно и наповал вот это,
Что зовется головой.
Самосуд неожиданной зрелости,
Это зрелище средней руки
Лишено общепризнанной прелести -
Выйти на берег тихой реки,
Рефлектируя в рифму. Молчание
Речь мою караулит давно.
Бархударов, Крючков и компания,
Разве это нам свыше дано!
Есть обычай у русской поэзии
С отвращением бить зеркала
Или прятать кухонное лезвие
В ящик письменного стола.
Дядя в шляпе, испачканной голубем,
Отразился в трофейном трюмо.
Не мори меня творческим голодом,
Так оно получилось само.
Было вроде кораблика, ялика,
Воробья на пустом гамаке.
Это облако? Нет, это яблоко.
Это азбука в женской руке.
Это азбучной нежности навыки,
Скрип уключин по дачным прудам.
Лижет ссадину, просится на руки -
Я тебя никому не отдам!
Стало барщиной, ревностью, мукою,
Расплескался по капле мотив.
Всухомятку мычу и мяукаю,
Пятернями башку обхватив.
Для чего мне досталась в наследие
Чья-то маска с двусмысленным ртом,
Одноактовой жизни трагедия,
Диалог резонера с шутом?
Для чего, моя музыка зыбкая,
Объясни мне, когда я умру,
Ты сидела с недоброй улыбкою
На одном бесконечном пиру
И морочила сонного отрока,
Скатерть праздничную теребя?
Это яблоко? Нет, это облако.
И пощады не жду от тебя.
1982
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
