Теперь – себе: пожалуй, так лучше…
Я не о смерти, - без неё тошно.
Ты всё копал. Ты всё хотел глубже.
И что? Тебя вполне понять можно.
Гниёт в земле твоих костей груда.
Не докопаешься. И прах, тлен ли –
всё ничего. А знаешь, как худо,
когда в себе похоронил землю.
Себя не в счёт. Я из неё вышел.
Едва обсох, и сразу в печь – обжиг.
И всё летал. И всё хотел выше.
А что? Меня вполне понять можно.
Голое тело, бесполое, полое, грязное
В мусорный ящик не влезло — и брошено около.
Это соседи, отъезд своей дочери празднуя,
Выперли с площади куклу по кличке Чукоккала.
Имя собачье её раздражало хозяина.
Ладно бы Катенька, Машенька, Лизонька, Наденька...
Нет ведь, Чукоккалой, словно какого татарина,
Дочка звала её с самого детского садика.
Выросла дочка. У мужа теперь в Лианозове.
Взять позабыла подругу счастливого времени
В дом, где супруг её прежде играл паровозами
И представлялся вождём могиканского племени.
Голая кукла Чукоккала мёрзнет на лестнице.
Завтра исчезнет под влажной рукою уборщицы.
Если старуха с шестого — так та перекрестится.
А молодая с девятого — и не поморщится.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
