...А когда я круто помешаным колобком
укатился от мамыпапы - увы, и ах! -
позади меня, неотступно бочком-шажком
баскервильской собакой трусил мой привычный страх.
Страшновато попасть, как в копеечку, в белый свет
с простоватой ряшкой, двуглавому под крыло,
с пресловутым списком взаимных болей, обид и бед,
где смывает строчки спасительный корвалол.
В дефиците пряник, зато в изобильи прекрасный кнут
и свобода выбрать любую из тысячи тысяч плах.
Виноват уж тем, что...(ненужного - зачеркнуть
как судебный казус, свершившийся впопыхах).
Но и я - судил! Так, что мамочка, не горюй.
Персонажем пьесы "Последнее слово П"
Мне прислал Иуда цветы и по воздуху поцелуй.
Мне внимал Спаситель с апостолами в толпе.
"Не убий, не роди, не кради, не желай, не прячь..."
Поросло быльём то, что мОлодцу не в укор.
В ипостаси вечный Судья-Прокурор-Палач.
Есть покруче триада: палач-прокурор-прокурор.
Вот и плачь теперь, как обсниманый крокодил,
нацепив туфтовую пЕревязь, как Портос,
декламируй Гоголя-Бульбу, про "я тебя породил"...
а твоё божество просто хмыкает: "Папочка, досвидос!"
и уходит в молчанку, в туман, вконтакт, в виртуал и в бок -
навсегда, наобум, наощупь, навечно и налегке.
Мой несчастный ёжик, нестриженый колобок
с баскервильским щеночком на тоненьком поводке.
Свежак надрывается. Прет на рожон
Азовского моря корыто.
Арбуз на арбузе - и трюм нагружен,
Арбузами пристань покрыта.
Не пить первача в дорассветную стыдь,
На скучном зевать карауле,
Три дня и три ночи придется проплыть -
И мы паруса развернули...
В густой бородач ударяет бурун,
Чтоб брызгами вдрызг разлететься;
Я выберу звонкий, как бубен, кавун -
И ножиком вырежу сердце...
Пустынное солнце садится в рассол,
И выпихнут месяц волнами...
Свежак задувает!
Наотмашь!
Пошел!
Дубок, шевели парусами!
Густыми барашками море полно,
И трутся арбузы, и в трюме темно...
В два пальца, по-боцмански, ветер свистит,
И тучи сколочены плотно.
И ерзает руль, и обшивка трещит,
И забраны в рифы полотна.
Сквозь волны - навылет!
Сквозь дождь - наугад!
В свистящем гонимые мыле,
Мы рыщем на ощупь...
Навзрыд и не в лад
Храпят полотняные крылья.
Мы втянуты в дикую карусель.
И море топочет как рынок,
На мель нас кидает,
Нас гонит на мель
Последняя наша путина!
Козлами кудлатыми море полно,
И трутся арбузы, и в трюме темно...
Я песни последней еще не сложил,
А смертную чую прохладу...
Я в карты играл, я бродягою жил,
И море приносит награду,-
Мне жизни веселой теперь не сберечь -
И руль оторвало, и в кузове течь!..
Пустынное солнце над морем встает,
Чтоб воздуху таять и греться;
Не видно дубка, и по волнам плывет
Кавун с нарисованным сердцем...
В густой бородач ударяет бурун,
Скумбрийная стая играет,
Низовый на зыби качает кавун -
И к берегу он подплывает...
Конец путешествию здесь он найдет,
Окончены ветер и качка,-
Кавун с нарисованным сердцем берет
Любимая мною казачка...
И некому здесь надоумить ее,
Что в руки взяла она сердце мое!..
1924
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
