Непротиворечива и полна
моя система принципов и действий.
А жёнушка твердит, что я - болван
и паразит - без совести и чести.
Я кинул бы жену: какой резон
от глупой бабы.
Но, терплю, однако:
мужчина без жены –
оксюморон,
в моей системе.
И, вообще, я как-то
привык к жене,
хоть полнота её
давно полнее всей моей системы,
и в чёлке седина,
и…
ё моё…
…голубушка моя…
какие вены…
**************
Уфф! Задыхаюсь… В тюрьме он, в тюрьме.
Доболтался, ети его мать!
Добегался старый по гнусным притонам и шлюхам.
Что мне делать? Что делать?
Прасковья, сестра!
Одолжи.
Я браслеты и серьги в заклад отнесу.
Нынче, завтра, сегодня..
Ты веришь?
Полно их в шкатулке моей.
Он дарил.
Так винился - мерзавец, гуляка.
Да на что они мне?
Мне? Теперь…
Ну, спасибо …прощай…
…
Этот ветер,
какой сильный ветер,
и холодный -
сбивает дыханье…
Побыстрее,
быстрей же,
проклятые, толстые ноги..
Друзья обещали
помочь ему выйти…
И согласен тюремщик за деньги..
лишь только..
лишь только бы,
лишь…
дура, ты полная дура, Ксантиппа…
Сижу, освещаемый сверху,
Я в комнате круглой моей.
Смотрю в штукатурное небо
На солнце в шестнадцать свечей.
Кругом - освещенные тоже,
И стулья, и стол, и кровать.
Сижу - и в смущеньи не знаю,
Куда бы мне руки девать.
Морозные белые пальмы
На стеклах беззвучно цветут.
Часы с металлическим шумом
В жилетном кармане идут.
О, косная, нищая скудость
Безвыходной жизни моей!
Кому мне поведать, как жалко
Себя и всех этих вещей?
И я начинаю качаться,
Колени обнявши свои,
И вдруг начинаю стихами
С собой говорить в забытьи.
Бессвязные, страстные речи!
Нельзя в них понять ничего,
Но звуки правдивее смысла
И слово сильнее всего.
И музыка, музыка, музыка
Вплетается в пенье мое,
И узкое, узкое, узкое
Пронзает меня лезвие.
Я сам над собой вырастаю,
Над мертвым встаю бытием,
Стопами в подземное пламя,
В текучие звезды челом.
И вижу большими глазами
Глазами, быть может, змеи,
Как пению дикому внемлют
Несчастные вещи мои.
И в плавный, вращательный танец
Вся комната мерно идет,
И кто-то тяжелую лиру
Мне в руки сквозь ветер дает.
И нет штукатурного неба
И солнца в шестнадцать свечей:
На гладкие черные скалы
Стопы опирает - Орфей.
1921
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
