Для старого друга я выдумал строчку,
Которая, может, ему подойдёт –
Быть может, для песни, быть может, для дочки,
Которую, может быть, он заведёт.
И дочка услышит её, засыпая,
И строчка поймает её в кулачок;
Хотя, в самом деле, такая простая,
Пустяшная строчка, пустяк, пустячок:
......................
Ах, эта улыбка поёт, как скрипка -
Полкоролевства за улыбку!
Ну, а другие полкоролевства
Я отдаю тебе в наследство –
Ведь и тебе, красавица,
Чья-то улыбка нравится!..
......................
И вырастет дочка прямая, как пламя,
Которое не замараешь в золе:
В отца - волосами, в рассветы - губами,
Глазами - во всё, что ни есть на земле.
Научится слёзы ловить и улыбки,
Подряд забывая и это, и то –
Но строчку, которую слышала в зыбке
Не сможет забыть никогда ни за что.
Не будет бояться ни рая, ни ада,
Ни липкого взгляда, ни рыжих усов,
Ни тёмного леса, ни шумного града,
Который страшней самых тёмных лесов.
И только однажды, целуя спросонок
Того, кто поймает её на лету,
Она пропоёт то, что помнит с пелёнок –
Ту самую строчку, ту самую, ту...
..Для старого друга я выдумал строчку,
Которая, может, ему подойдёт –
Быть может, для песни, быть может, для дочки,
Которую, может быть, он заведёт.
Но друг мой так молод, что даже не думал
Не то, что о дочке – о свадьбе ни дня..
..А дочку я сам заведу, и без друга –
А песни он пишет и сам, без меня!..
......................
Ах, эта улыбка поёт, как скрипка -
Полкоролевства за улыбку!
Ну, а другие полкоролевства
Я отдаю тебе в наследство –
Ведь и тебе, красавица,
Чья-то улыбка нравится!..
......................
Лишь бы жить, лишь бы пальцами трогать,
лишь бы помнить, как подле моста
снег по-женски закидывал локоть,
и была его кожа чиста.
Уважать драгоценную важность
снега, павшего в руки твои,
и нести в себе зимнюю влажность
и такое терпенье любви.
Да уж поздно. О милая! Стыну
и старею.
О взлет наших лиц —
в снегопаданье, в бархат, в пустыню,
как в уют старомодных кулис.
Было ль это? Как чисто, как крупно
снег летит… И, наверно, как встарь,
с январем побрататься нетрудно.
Но минуй меня, брат мой, январь.
Пролетание и прохожденье —
твой урок я усвоил, зима.
Уводящее в вечность движенье
омывает нас, сводит с ума.
Дорогая, с каким снегопадом
я тебя отпустил в белизну
в синем, синеньком, синеватом
том пальтишке — одну, о одну?
Твоего я не выследил следа
и не выгадал выгоды нам —
я следил расстилание снега,
его склонность к лиловым тонам.
Как подумаю — радуг неровность,
гром небесный, и звезды, и дым —
о, какая нависла огромность
над печальным сердечком твоим.
Но с тех пор, властью всех твоих качеств,
снег целует и губит меня.
О запинок, улыбок, чудачеств
снегопад среди белого дня!
Ты меня не утешишь свободой,
и в великом терпенье любви
всею белой и синей природой
ты ложишься на плечи мои.
Как снежит… И стою я под снегом
на мосту, между двух фонарей,
как под плачем твоим, как под смехом,
как под вечной заботой твоей.
Все играешь, метелишь, хлопочешь.
жалься же, наконец, надо мной —
как-нибудь, как угодно, как хочешь,
только дай разминуться с зимой.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
