Сколько раз
говорю тебе мысленно "Здравствуй!"
и слова перелистываю
в осеннем календаре
мокрых клёнов,
сбившихся в перелетную стаю
под моими холодными окнами,
которые так высоко,
что сливаются с небом и хлопьями облаков,
похожих на белых фламинго,
летящих к тебе,
чтобы однажды вернуться
с хорошей погодой...
А случайная капля дождя,
что упала сегодня ко мне на щеку,
прошептала привет от тебя
и слезой несоленой стекла,
будто след поцелуя
незаметно ушедшего лета...
Я пишу в твою осень снова и снова -
и что мне те тысячи
лже-километров,
если мысль пролетает
в секунду их больше
на сотни порядков,
и когда-нибудь, может,
доберется эфиром к тебе,
постучится,
а ты... не услышишь.
И ладно...
Я пережил и многое, и многих,
И многому изведал цену я;
Теперь влачусь в одних пределах строгих
Известного размера бытия.
Мой горизонт и сумрачен, и близок,
И с каждым днём всё ближе и темней.
Усталых дум моих полёт стал низок,
И мир души безлюдней и бедней.
Не заношусь вперёд мечтою жадной,
Надежды глас замолк, — и на пути,
Протоптанном действительностью хладной,
Уж новых мне следов не провести.
Как ни тяжёл мне был мой век суровый,
Хоть житницы моей запас и мал,
Но ждать ли мне безумно жатвы новой,
Когда уж снег из зимних туч напал?
По бороздам серпом пожатой пашни
Найдёшь ещё, быть может, жизни след;
Во мне найдёшь, быть может, след вчерашний, —
Но ничего уж завтрашнего нет.
Жизнь разочлась со мной; она не в силах
Мне то отдать, что у меня взяла,
И что земля в глухих своих могилах
Безжалостно навеки погребла.
1837
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
