Воздух осени наново создан,
отрисован и вымахал ростом,
и листвою застыл напоказ,
увеличив количеством во сто,
а, быть может, - и в тысячу раз!
Как пестро и подробно притихли,
день со дня - всё ясней и свежей!..
И действительно времечко - вихрем!
Сорок лет - это, знаете, цифра!..
это, знаете, - возраст уже!..
Это - вдруг прекращают вмещаться
в мир, которому дальше стоять.
В сорок лет начинают прощаться
и подробности запоминать -
то ли клёнов огонь и коросту,
то ли тщательность рытой коры,
то ли жизнь, то ли смерть, то ли воздух,
то ли осени нежность и поступь,
и забывчивость пёстрой игры.
Когда менты мне репу расшибут,
лишив меня и разума и чести
за хмель, за матерок, за то, что тут
ЗДЕСЬ САТЬ НЕЛЬЗЯ МОЛЧАТЬ СТОЯТЬ НА МЕСТЕ.
Тогда, наверно, вырвется вовне,
потянется по сумрачным кварталам
былое или снившееся мне —
затейливым и тихим карнавалом.
Наташа. Саша. Лёша. Алексей.
Пьеро, сложивший лодочкой ладони.
Шарманщик в окруженьи голубей.
Русалки. Гномы. Ангелы и кони.
Училки. Подхалимы. Подлецы.
Два прапорщика из военкомата.
Киношные смешные мертвецы,
исчадье пластилинового ада.
Денис Давыдов. Батюшков смешной.
Некрасов желчный.
Вяземский усталый.
Весталка, что склонялась надо мной,
и фея, что мой дом оберегала.
И проч., и проч., и проч., и проч., и проч.
Я сам не знаю то, что знает память.
Идите к чёрту, удаляйтесь в ночь.
От силы две строфы могу добавить.
Три женщины. Три школьницы. Одна
с косичками, другая в платье строгом,
закрашена у третьей седина.
За всех троих отвечу перед Богом.
Мы умерли. Озвучит сей предмет
музыкою, что мной была любима,
за три рубля запроданный кларнет
безвестного Синявина Вадима.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
