выгребающие внутренности неба ветки
чудаковатые чучела ворон отзеркаливающие летних селезней
камыши уступившие свои неглиже полушубку снега
одинокий прохожий направляющийся из парка в себя
кружной дорогой
иногда мне кажется
я просто обозналась
приняв обозначенные на карте города объекты
за груду полотенец и наволочек
нижнего белья и плащевых подкладок
наваленные на огромной гладильной доске по которой
медленно плывёт небо
старик подбирает бутылки с кружевом июньской пивной пены
собаки молятся на снег и их молитвы
растекаются зловонной жидкостью по январскому пуху
мальчик целует девочку не замечая
как получка выпадает из кармана куртки
в парке остаётся всё меньше декораций
это значит
что очень скоро его можно прислонить
скрещёнными ножками к шоссе
и ступить на лёд
(единственная альтернатива хождениям по воде
доступная обслуживающему персоналу)
именно там
между прорубей и отпечатков рыбацких палок
установлен огромный телевизор
говорят
его смотрят даже архангелы
но мне нужно убедиться собственными глазами
как они распахивают голубые осколки глаз
как они сжимают стволы деревьев
исполняющие обязанности пульта
как они разрывают рубашки
пытаясь впитать этот мир грудью
правда
мне нужно увидеть как они это делают
чтобы узнать как же входят в правый нижний угол экрана
чтобы добраться туда
расправив спину
угомонив голос
сняв варежки
чтобы взять на руки заблудившееся солнце
поцеловать в макушку
завернуть в пелёнку из тучек
и ждать
пока на ней
прорастёт наш контур
аккуратно отглаженный гавриилом
точнее
утюгами его пальцев
холодных и электрических
включенных в розетку
нашего с тобой проникновения
в складки самих же нас
За городом вырос пустынный квартал
На почве болотной и зыбкой.
Там жили поэты,- и каждый встречал
Другого надменной улыбкой.
Напрасно и день светозарный вставал
Над этим печальным болотом;
Его обитатель свой день посвящал
Вину и усердным работам.
Когда напивались, то в дружбе клялись,
Болтали цинично и прямо.
Под утро их рвало. Потом, запершись,
Работали тупо и рьяно.
Потом вылезали из будок, как псы,
Смотрели, как море горело.
И золотом каждой прохожей косы
Пленялись со знанием дела.
Разнежась, мечтали о веке златом,
Ругали издателей дружно.
И плакали горько над малым цветком,
Над маленькой тучкой жемчужной...
Так жили поэты. Читатель и друг!
Ты думаешь, может быть,- хуже
Твоих ежедневных бессильных потуг,
Твоей обывательской лужи?
Нет, милый читатель, мой критик слепой!
По крайности, есть у поэта
И косы, и тучки, и век золотой,
Тебе ж недоступно все это!..
Ты будешь доволен собой и женой,
Своей конституцией куцой,
А вот у поэта - всемирный запой,
И мало ему конституций!
Пускай я умру под забором, как пес,
Пусть жизнь меня в землю втоптала,-
Я верю: то бог меня снегом занес,
То вьюга меня целовала!
24 июля 1908
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.