Путеводной, холодной тенью,
В лабиринты, в пещеры, в темень,
Проникает в тоннель подземный,
Скользким полозом сумрак ночной.
Под покровом, невидим взглядом,
Вслед за облачным, дымным стадом,
Ниспадая на дно каскадом,
Быстротечной журча строкой,
Неоправданный фактор риска –
Докопавшись до сути, низко,
Чёрным ониксом обелиска
Жухлый призрак бредёт во мгле.
Что гадать над пятном чернила?
Процарапает грифель «было»,
Пыль не выдохлась, не застыла,
Смело вытряхнешь прочь, алле!
За спиною гудроном вязким
Оседают, сливаясь, краски,
То, что тянет, гнетёт балластом,
Память выжечь дотла спешит.
Зазевавшись, завеясь мимо,
Сторожишь, вороша лениво,
На безветрии весть порыва.
Зачерствевшее сердце спит.
Не должен быть очень несчастным
и, главное, скрытным...
А. Ахматова
Я ждал автобус в городе Иркутске,
пил воду, замурованную в кране,
глотал позеленевшие закуски
в ночи в аэродромном ресторане.
Я пробуждался от авиагрома
и танцевал под гул радиовальса,
потом катил я по аэродрому
и от земли печально отрывался.
И вот летел над облаком атласным,
себя, как прежде, чувствуя бездомным,
твердил, вися над бездною прекрасной:
все дело в одиночестве бездонном.
Не следует настаивать на жизни
страдальческой из горького упрямства.
Чужбина так же сродственна отчизне,
как тупику соседствует пространство.
1962
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.