Стоял туман. И в стойкости был прав.
Тянулся кран строительный все выше,
казалось, он взбредет сейчас на крышу,
как любопытный городской жираф,
которому – все мелко и нестрашно.
Стучали поезда, почти что конно.
Проснулся человек. А на балконе
расцвел лимон, что был в два раза старше
его детей. И оживился профиль,
когда он в кухне матюгнул легко
того, кто за ночь выпил молоко,
и тем лишил привычной чашки кофе.
Жена спала, и под квадрат стекла
в кровати уплывала. Почему-то
в дверях лежало и молчало утро,
как детских рук не снесшая юла.
И если был он в чем-нибудь уверен,
то в черепахе, что жевала плед
у ног его последние пять лет.
Тянулся свет из окон, из-под двери
и был белее снега, холоднее
и сдержанней, чем на подарки жид.
И человек решил куда-то жить…
Могло ли быть хоть что-нибудь вернее?
Сухое левантинское лицо,
упрятанное оспинками в бачки.
Когда он ищет сигарету в пачке,
на безымянном тусклое кольцо
внезапно преломляет двести ватт,
и мой хрусталик вспышки не выносит:
я щурюсь; и тогда он произносит,
глотая дым при этом, "виноват".
Январь в Крыму. На черноморский брег
зима приходит как бы для забавы:
не в состояньи удержаться снег
на лезвиях и остриях агавы.
Пустуют ресторации. Дымят
ихтиозавры грязные на рейде.
И прелых лавров слышен аромат.
"Налить вам этой мерзости?" "Налейте".
Итак - улыбка, сумерки, графин.
Вдали буфетчик, стискивая руки,
дает круги, как молодой дельфин
вокруг хамсой заполненной фелюки.
Квадрат окна. В горшках - желтофиоль.
Снежинки, проносящиеся мимо.
Остановись, мгновенье! Ты не столь
прекрасно, сколько ты неповторимо.
январь 1969
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
