Ты не лги, не летай, воробей,
По застывшему вязкому дню,
Не кричи, не пугайся, забей
На глухую её воркотню,
На истерику нудных дождей
Постарайся совсем не вестись.
В городах ненасытных вождей
На подачках живётся почти
Безопасно, почти хорошо,
Пьяно-сыто, разгульно почти.
Чёрно-белый простой корешок –
Книгу жизней попробуй, прочти,
Постарайся дожить до весны,
На дождях не зациклись, не смей,
Ибо осень стоит у стены
И удавкой грозится из змей
Дождевых (на ладонях клубки
Шевелящихся призрачных тел).
А коньячного цвета лубки
Не о крови людской в пустоте
Черепной вопиют, память зла,
Безучастна к войне и слезам.
Разрешится вдова от козла,
Превратится в настойку лоза,
Обесценятся главы, увы,
Где страну унижает тиран,
Инфантильные юные львы
Не склонятся к ногам старикам.
Бесконечная грязь, беспредел
И дожди – по разбитым костям.
Это осень – российский удел,
Это спины по мокрым кнутам.
В перекрестии мокрых ветвей
Слишком мокрый охотится зверь.
Улетай, малышок-воробей…
В общем,
осени
просто не верь.
Время за полночь медленным камнем,
За холодным стеклом ни шиша.
Только мы до утра тараканим,
Насекомую службу верша.
В эту пору супружеской пашней
Рассыпают свои семена
Обитатели жизни всегдашней,
Не любившие нас дотемна.
Разве дома тебя не ругали
За привычку в такие часы
Разминаться по стенке кругами,
Вдохновенно топорща усы?
В эту пору внутри организма
Незакатное пламя бело,
Но, как яркий пример атавизма,
Нелетавшее дремлет крыло.
Не кори, что в ближайшую среду
Тихомолкой в кухонном тряпье
Я с родительской площади съеду,
Изменив тараканьей тропе.
Но, зайдя к тебе прежде за плинтус,
Керосину хлебнуть задарма,
Я от слез неожиданных слипнусь,
И проститься не хватит ума.
Для того ли мы дни раздарили,
Как реликтовый бор под пилу,
Чтобы нас, наконец, раздавили
На чужом пенсильванском полу?
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
