Мне не до нежностей теперь, пора готовить ужин,
А ты расстроен чем-то и, в который раз, простужен,
И греешься под пледом, насупившийся, грустный.
А мне крошить салат. Какие к чёрту чувства?
Нет слов для утешения. Диктует ритм рутина.
Хоть ты мой самый главный и единственный мужчина,
Дороже нет. (А честно-я к другим не приценялась.)
Ну, потерпи, мне только стол накрыть осталось.
Усядемся с вином, чилийским ароматным,
Устрою булочки на блюде подогретом аккуратно.
И между стейком сочным и изысканным десертом
Поговорим ...о смысле жизни. о любви, о смерти...
В те времена в стране зубных врачей,
чьи дочери выписывают вещи
из Лондона, чьи стиснутые клещи
вздымают вверх на знамени ничей
Зуб Мудрости, я, прячущий во рту
развалины почище Парфенона,
шпион, лазутчик, пятая колонна
гнилой провинции - в быту
профессор красноречия - я жил
в колледже возле Главного из Пресных
Озер, куда из недорослей местных
был призван для вытягиванья жил.
Все то, что я писал в те времена,
сводилось неизбежно к многоточью.
Я падал, не расстегиваясь, на
постель свою. И ежели я ночью
отыскивал звезду на потолке,
она, согласно правилам сгоранья,
сбегала на подушку по щеке
быстрей, чем я загадывал желанье.
1972
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
